Узы подчинения (ЛП)

Гриффин хотел знать, что с ней произошло — Боже, необходимость знать буквально съедала его. Но было видно, что необходимость показать ему руку уже принесла ей много стресса. Так что он отодвинул свои желания и нужды в сторону и позволил решать ей.

— Что бы ни случилось с тобой, я очень сожалею, Кенна. Сожалею о боли, которую ты вынесла. И сожалею, что меня не было рядом, чтобы помочь тебе исцелиться. Можешь представить, как много у меня вопросов, но я оставлю это на твое усмотрение. Хочешь разговаривать дальше?

— Ни капельки, — выпалила она, а потом ее щеки порозовели. — Простите, сэр, просто...

— Тебе не нужно объяснять. На этот раз. — Он выгнул бровь, но эта маленькая дерзость напоминала прежнюю Кенну больше, чем все, что она делала до сих пор. — Но мы поговорим еще позже.

Она кивнула:

— Да, сэр. Я знаю.

Он внимательно рассматривал ее. Ее твердые соски. Мурашки, продолжавшие покрывать ее руки. Беспокойное ерзанье ее бедер у него на коленях. Несмотря на весь свой стресс, она сказала ему правду: она определенно возбуждена. Но ему необходимо лучше понимать состояние ее руки, прежде чем он сможет спокойно туго связывать ее или подвешивать на веревках, как делал в прошлом.

— Ты хочешь поиграть со мной, маленькая?

— Да, сэр, — сказала она твердо и уверенно.

Это заставило его член превратиться в сталь.

— Ты помнишь свои стоп-слова?

— «Красный» — прекратить все, «желтый» — продолжать, но медленнее, и «зеленый» — все хорошо, — торопливо ответила она.

Гриффина затопило глубокое удовлетворение, и он кивнул.

— Я добавлю еще одно, потому что, пока не пойму, какими могут быть твои новые нужды и пределы, мне понадобится знать, как себя чувствует твоя рука.

Она кивнула:

— Это разумно, сэр.

— Хорошо. Когда я спрошу, удобно ли удерживаю или связываю твою руку, используй «красный», если хочешь остановиться, и «зеленый», если все в порядке, как и в других случаях. Но если твоя рука заболит или тебе понадобится, чтобы я действовал помедленнее, перестал, что-то поправил или ты приближаешься к пределам, обусловленным твоей рукой, я хочу, чтобы ты сказала «черный». Понятно?

Она слабо улыбнулась, и он понял, что это первая улыбка, которую он увидел от нее за весь вечер.

— Да, сэр. Я запомню.

— Не могу передать, сколько удовольствия мне доставляет вид твоей улыбки, — сказал Гриффин. От этих слов ее улыбка стала шире, и ему захотелось попробовать это счастье прямо с ее губ. Он подался вперед, думая, что сорвет быстрый глубокий поцелуй, но ее глаза сверкнули, и он притормозил. И неожиданно момент показался значимым, важным.

— Используй свои стоп-слова, если нужно, Кенна.

Но, Боже, ему не хотелось, чтобы они ей понадобились. Не для этого. Она продолжала молчать, и Гриффин колебался всего одну секунду.

А потом он набросился на нее. Завладел ее ртом. Глубоко погрузил язык. Запустил руки в ее мягкие светлые локоны. Стон, который она издала, проник прямиком в его член и заставил его желать вырвать у нее каждый стон, что он пропустил за эти пять длинных лет без ее прекрасного соблазнительного тела.

— Обними меня за шею, — велел он. Когда Кенна подчинилась, он подхватил ее под попу и оттолкнулся от дивана. — Держись, маленькая.

Гриффин дошел до расположенной рядом двери в игровую комнату, но как бы хорош ни был поцелуй, одного было недостаточно. Не когда он чертовски изголодался.

Прижав Кенну к стене, он снова завладел ее ртом. Целуя, помечая, пожирая. Он потерся о ее киску, и ее придушенный крик заставил его яйца потяжелеть и наполниться.

— Не уверен, что ты понимаешь, во что ввязываешься со мной, Кенна. Я чертовски скучал по тому, как ты кончаешь.

— О Боже, — прохрипела она.

— Бог тебя не спасет. Не от меня. Не сегодня.

Он распахнул дверь, и управляемый датчиками движения свет включился, когда они вошли в игровую комнату. Другие Мастера время от времени пользовались этим помещением, но Гриффин чаще всего. Он сам спроектировал и установил здесь мебель, крюки для подвешивания, кандалы и блочные системы для различных видов бондажа, а также оснастил шкафчики для хранения всеми возможными средствами, которые могли ему понадобиться.

И он задумал как раз то, что нужно, на сегодняшний вечер.

— Опусти ноги, — сказал он.

То, как Кенна соскользнула вниз по его телу, почти свело его с ума, а потом он сделал шаг назад и стал рассматривать ее боди. Оно было таким чертовски сексуальным, что ему стало жаль его портить, но латекс ужасно неудобно надевать и снимать.

— В данный момент я и люблю, и ненавижу это боди, маленькая, — сказал он, придав лицу суровое выражение.

Ее глаза озорно блеснули.

— Простите, сэр, — сказала она совсем без сожаления.

Ему в голову пришла мысль, и он достал из шкафчика рулон красной кинезио-ленты. Оторвав кусок, он сказал:

— Я позволю тебе оставить боди. На этот раз. Но мне нужно, чтобы ты показала, где заканчивается твой протез и начинается рука. Можешь сделать это для меня?

— Да, — сказала она, подняв руку, и он подошел ближе. — Рука заканчивается примерно на пять сантиметров ниже локтя.