Узы подчинения (ЛП)

Боже, да. Вот оно. Бондаж — это только подготовка и передача контроля, хотя и сам по себе дарил опьяняющие ощущения, но то, что следовало потом, поднимало его на новый уровень. Туда, где она могла бы парить.

— Да, Мастер Гриффин.

Он исчез позади нее и надел капюшон ей на голову, убрав мешающие материю и волосы.

А потом... ничего не произошло. Мгновения тянулись, пока она не оказалась на грани того, чтобы окликнуть его или попробовать повернуть голову. Но она стойко держалась, желая ублажить его и зная, что он специально так делает. И, черт возьми, это работало, потому что Кенна превратилась в комок нервов, желания и потребности.

Свист.

Кожа приземлилась на ее спину. С одной стороны, потом с другой. Ощущение одновременно и разминало, и жалило. Снова, снова и снова. Несмотря на тонкую защиту боди, кожа Кенны разогрелась. И чем сильнее она разогревалась, тем быстрее стучал ее пульс и сильнее отвечало ее тело — возбуждением, с болью, которая доставляла наслаждение, тем самым высвобождая эндорфины.

Она застонала и полностью отдалась ощущениям, пока он двигался от верха ее спины к заднице. И тут она могла чувствовать удары, потому что Мастер Гриффин поднял свободную ткань ее боди, чтобы полностью обнажить ее тело. Кожа разогрелась и там, тело Кенны почти пело от переполняющих ощущений.

— Ты мокрая для меня, Кенна? — спросил Мастер Гриффин, заглушив звук хвостов, падающих на ее зад.

— Да, сэр, — прохрипела она.

— Хочешь кончить для меня?

Вопрос заставил ее клитор завибрировать.

— Пожалуйста.

— Нет. Не кончай.

Он ударил по ее правому бедру, потом наконец по левому.

— О Боже, пожалуйста, — задохнулась она, потому что сильное, неконтролируемое желание собиралось внизу живота и создавало между ног зудящее давление, которое она едва могла выносить.

— Проси.

Хвосты снова опустились на ее зад.

Ощущение парения было так близко. Так чертовски близко.

— Пожалуйста, Мастер. О Боже, пожалуйста, пожалуйста, можно мне кончить?

Ее мыщцы напряглись, когда оргазм устремился вниз.

Что-то стукнуло об пол, и потом тело Гриффина тесно прижалось к ее спине, а его рука обернулась вокруг ее бедер.

— Кончай, — прорычал он, проникнув пальцами глубоко между скользких губ ее киски. — Теперь кончай.

Кенна вскрикнула так громко, что получился почти визг. Все ее тело стало жестким, а легкие застыли, а потом она взорвалась, разлетевшись на мелкие кусочки. Далеко-далеко...

— Да, — выдавил Гриффин рядом с ее ухом. — Я держу тебя.

И она поверила в это. Ей пришлось. Потому что Кенна была не совсем там. Она была совершенно, блаженно, безоговорочно в другом месте.

* * *

Гриффин подхватил обмякшее тело Кенны на руки и прижал к своей груди, пока оргазм сотрясал ее, оставив без сил. Простенькая вязка, которую он создал, заняла, наверное, минут десять, и он порол ее добрых двадцать минут, что всегда вызывало у нее выброс эндорфинов, но тем не менее он никогда не видел, чтобы она падала так глубоко в сабспейс при такой легкой стимуляции. Что вызвало у него множество вопросов.

Что стояло за изменением ее восприимчивости? Когда у нее в последний раз был оргазм? Насколько к тому имеет отношение ее травма и общее состояние психики?

Но всему этому придется подождать.

Как и его собственным потребностям. Он поправил непроходящую эрекцию в штанах. Вырвать у Кенны плавящий кости оргазм было единственной целю этой сцены. Учитывая все, чего он не знает, и как много времени прошло с тех пор, когда они последний раз были вместе, он будет двигаться медленно. Пока.

Он начал распутывать веревку, освобождая торс, руки, запястья Кенны, потом поднял ее на руки и отнес к оббитому тканью столу для бондажа и положил, чтобы освободить щиколотки.

Она улыбнулась и пробормотала:

— Грифф?

— Я тут, красавица. Отдыхай, — сказал он, потянувшись к одеялу, которое положил заранее. Он накрыл ее тело мягким флисом. Его взгляд остановился на ее лице, и, Господи, она была великолепна. Щеки разрумянились, губы красные и блестящие. Длинные ресницы дрогнули, и она подняла руки, словно ища что-то.

— Я держу тебя, Кенна. — Он встал слева от нее и снова взял ее на руки.

— Привет, — прошептала она, утыкаясь лицом в его грудь.

Господи. Один-единственный жест. Один чертов маленький жест. Она с таким же успехом могла сунуть руку в его грудь и схватить его за самое сердце.

— Привет, — сказал он, неся ее обратно в комнату отдыха. Он уберется позже. Прямо сейчас все его внимание сосредоточилось именно там, где требовалось.

На ней.

Он захватил с собой бутылку воды и сел на диван, устроив Кенну у себя на коленях.

— Закрой глазки, — прошептал он, помня, что когда она действительно уходила в сабспейс, то иногда засыпала.

И, помоги ему Господь, она заснула.

Ее тепло было бальзамом на его израненную сожалениями душу, такого покоя он не испытывал уже долгое время. Но покой, который он испытывал, обнимая ее, был также и проблемой, потому что с первого момента их встречи Кенна развесила с десяток красных флажков: ее настороженность с ним, ее сдержанность, нежелание отвечать на все его вопросы, явный страх, с которым она показала свою руку.