Узы подчинения (ЛП)

Кенна, как раз откусившая чипсы, подавилась. Потому что совершенно невинные замечания ребенка навели ее на мысль о том, что она знает еще нескольких обладателей Y-хромосомы, которые также предпочитают как можно меньше одежды.

Сиерра уткнулась лицом в ладони.

— Ну, по крайней мере он в трусах. Клянусь, пацан просто не способен оставаться в одежде. Он заходит в дверь, и футболки со штанами разлетаются в разные стороны. Половину времени у нас тут, можно сказать, мельтешат пенисы.

Кенна не удержалась. Просто не смогла. Смеясь и кашляя, она добралась до тумбы, взяла бумажное полотенце и прижала его ко рту. В уголках глаз собрались слезы.

— Мельтешат... пенисы... — выдавила она, истерически хохоча. Потому что посещала место, где такое бывало на самом деле. Много раз.

Наконец она успокоилась, глубоко вдохнула и повернулась к Сиерре.

Которая моментально расплакалась.

Сердце Кенны ушло в пятки, и она бросилась к сестре.

— О Боже, Си. Что случилось?

Сиерра забрала у нее из рук бумажное полотенце и попыталась остановить поток слез.

— Просто... кажется, это первый раз, когда ты по-настоящему засмеялась... с тех пор как вернулась.

— Ох. — Кенна кивнула. — Да. — Она присела на корточки перед сестрой. — Я за многое должна попросить прощения. Я знаю, что была такой несносной. Боже, иногда я с трудом выношу сама себя. Но я буду лучше стараться. Во всем. С тобой. Ты можешь простить меня? Потому что мне очень не хватает моей подруги и сестры.

— Ох, милая, — сказала Сиерра, обнимая Кенну за плечи. Кенна обняла ее в ответ, и ей показалось, будто маленький кусочек нее встал на место. — Поговори со мной, Кен. Расскажи мне все, что можешь. Потому что я так сильно соскучилась по тебе.

Через минуту Кенна села обратно на свой стул и попробовала решить, что рассказать и с чего начать. Вдруг ей захотелось, чтобы еще хоть один человек в мире, кроме Джорджии, которой больше не было, и Гриффина, который... — Кенна даже не знала, что о нем думать — узнал ее настоящую, всю ее.

— Хорошо. Ну, вчера вечером я кое-куда ходила. В клуб. В клуб, который я посещала до того, как завербовалась в морскую пехоту. И там я увидела человека, которого когда-то знала, — сказала она.

— Ты ходила в клуб? В котором танцуют? Елки-палки, Кенна, это было свидание?

— Не танцевальный клуб, — сказала Кенна, обмакивая чипсы в сальсу и искоса поглядывая на сестру. — Секс-клуб.

Она откусила кусочек, прожевала. На другом конце стола воцарилось молчание.

Сиерра моргнула, раскрыв рот.

— Секс-клуб.

— Ага, — кивнула Кенна. — Где люди занимаются сексом. БДСМ-клуб, если быть точной.

— Я так и знала, что нам понадобится вино, — сказала Си, стараясь не выдать удивления в голосе. Она достала бутылку белого вина, два бокала, разлила вино и сделала большой глоток. — Итак, БДСМ. То есть бондаж, доминирование...

— Садизм и мазохизм. Хотя мне больше нравятся первые два. Я сабмиссив. Со времени своего первого сексуального опыта. Я просто не понимала этого, пока не встретила других людей со схожими интересами, — сказала Кенна. — До службы я пару лет была постоянным членом клуба.

Она нашла «Святотатство» через год после окончания колледжа, тогда клуб только открылся. И в один из вечеров к ней подошел высокий, темноволосый и хорошо сложенный Доминант с браслетом Мастера клуба, и они приняли участие в невероятно жаркой сцене.

Мастер Гриффин.

Они быстро стали постоянными партнерами, за исключением демонстраций и обучающих занятий, которые он должен был проводить. Часто они делали это вместе, но иногда ее график не позволял. И постепенно ей стало все сложнее и сложнее терпеть эти случаи, пока в итоге она не рассказала ему о своих чувствах начистоту.

— Ладно, давай вернемся к твоему вчерашнему свиданию, — сказала Сиерра.

Кенна усмехнулась, но усмешка тут же превратилась в широкую улыбку.

— Это было не свидание. Не совсем.

— Тогда как вы называете, когда женщина-сабмиссив встречается с кем-то в клубе? — выгнула бровь Сиерра.

— Это сложно, — сказала Кенна.

Си затрясла головой:

— Нечестно говорить мне «секс-клуб» и «сексуальное подчинение» без остальных пикантных подробностей. Колись, сестренка. Кто он... или, прости Господи, это она?

— Это мужчина, — хохотнула Кенна. — Его зовут Гриффин. И мы были вместе немногим больше года до моего поступления в Корпус морской пехоты.

— Погоди. Правда? — Сиерра нахмурилась, пристально вглядываясь в лицо Кенны. — Я не припоминаю никого по имени Гриффин.

— Я не рассказывала тебе. Тогда я не знала, как объяснить все остальное. И мне казалось, что я должна держать это в секрете, — сказала Кенна. Забавно, но сейчас ей так больше не кажется. В конце концов, когда родители перестают с тобой разговаривать из-за того, что ты записываешься в армию, а потом сдержанно реагируют на твое боевое ранение невысказанным, но вполне явным «мы же говорили», то тебя вдруг намного меньше волнует, что подумают другие.