Узы ветра

— Если всё настолько серьёзно, приступим же скорее к лечению, — не особо впечатлился я попыткам меня напугать, так как не чувствовал себя настолько помятым. Слегка болели грудь и спина, да саднил порез, не более того. Но врачам я привык доверять, поэтому в спор вступать не стал.

— Если бы не щит, поставленный его батюшкой, мы бы сейчас не его повреждения обсуждали, а собирали куски по всей округе, — усмехнулся стоявший рядом Гарольд Фальк, введя меня в ступор.

— Я ничего такого не заметил. Когда он успел? — спросил я тренера, пока мадемуазель Тайли совершала какие-то пассы руками над моей головой.

— Ты и не мог заметить. Я сам лишь случайно почуял отголосок его ювелирного воздействия. Разрывное действие господин Ши’фьен погасить успел, а вот удар ты получил по полной.

— А как же тогда выжил ты? Ты тоже был рядом.

— Помнишь тренировки и обработку кулаков? Так вот, это лишь толика того, что существует для укрепления тела и духа. И моя матушка была знатоком в таком деле. — Подмигнул Гарольд.

Дышать стало гораздо легче. Хрипов в груди практически не было. Дискомфорт приносила лишь горящая огнём спина. Доктор окончила свои процедуры и открыла глаза. Она оценивающе посмотрела на Гарольда, красовавшегося великолепной фигурой, покрытой сейчас копотью и пылью, и, не отрывая от него взгляд, сунула руку в свою сумку, выудила оттуда какой-то стеклянный пузырёк и бросила мне.

— Три раза в день по глотку перед едой в течении следующей недели. Иначе яд медленно тебя убьёт, несмотря на мои старания. А я очень не люблю, когда не ценят мою работу, — наставительно проговорила мадемуазель Тайли и, будто бы забыв о моём существовании, подхватила не ожидавшего такого поворота событий Гарольда под локоток и повела к дожидавшимся её Сивому и Владу, щебеча при этом певчей птичкой. — И кем же была Ваша матушка? Расскажете мне побольше о способах укрепления тела? Как же так вышло, что такие прекрасные глаза совершенно не защищены. У меня есть специальные составы…

Дальше я уже не слушал, отвлекшись на прибежавшего с отчётом Монтео. Он как-то быстро принял мой статус хозяина дома. А я в растерянности не знал, за что хвататься. Но совместными усилиями как-то смогли организовать из хаоса подобие порядка. Я выспросил, будут ли какие-то дальнейшие действия со стороны властей в отношении произошедшего, и узнал, что к нам должен пожаловать представитель местной полиции. Участковый, проще говоря. Поэтому распорядился как можно скорее свернуть до этого времени все действия по уборке или разбору завалов. Но итак уже видел, что испуганные слуги истоптали всё, что только можно, а тело одного из нападавших вообще куда-то унесли. И когда только успели?

Мадемуазель Тайли провозилась почти до утра. Зато руки Сивого теперь не напоминали цыплёнка табака. Новая розовая кожа плохо сочеталась с загорелым морщинистым лицом, но это было всяко лучше, чем изжаренные чуть ли не до костей кисти.

Дольше всех приходил в себя Бо’туар. Как объяснила мадемуазель врач, ей пришлось делиться с парнем собственной магией, но она это делала вдумчиво и размеренно, правильно заполняя какие-то там резервы. А Влад, в попытке вылечить нас и спасти жизнь Эрину, бездумно и без точных знаний и навыков вбухал почти весь свой запас энергии, что привело к крайней степени магического истощения. Она пожурила Бо’туара, выписала какие-то препараты, наказав пить их, если он не хочет преждевременно обратиться в стихию, и, сославшись на крайнюю степень усталости, что итак было заметно по осунувшемуся лицу, покинула поместье, уговорив Гарольда сопроводить её.

В портфеле, который вынес из пожара Эрин, оказались документы. Я до сих пор разбираюсь с ними, но свой паспорт и паспорт старшего Ши’фьена приехавшему под утро работнику местных правоохранительных служб предоставил. В паспорте Эрина появилась новая запись, выжженная, будто увеличительным стеклом в солнечный день. В графе дата смерти появилось конкретное число и надпись «отдан огню».

Кстати, все мои попытки сохранить улики в целости оказались совершенно напрасными. Худощавый полицмейстер, представившийся сержантом Лойтом, лишь мельком осмотрел тела нападавших, сделав записи в своём блокноте, опросил всех причастных, вплоть до последней служанки, собрал с меня, Влада и Фалька письменные показания, проигнорировав принимавшего непосредственное участие в битве Сивого, как «лицо недостойное внимания», и поспешил удалиться. Почему от Сивого не захотели принимать бумагу, мне объяснил чуть позже Влад.

— Дело в том, что ты, я и господин Фальк имеем в обществе статус «господ», а Сивый – простой работник, не имеющий никаких прав.

— То есть в случае каких-либо разборок с властями, слуги что, не могут себя защитить? — с толикой возмущения спросил я.

— Да, — подумав, кивнул Бо’туар. — Это обычная практика, когда аристократ или просто зажиточный человек выигрывает суд просто потому, что имеет право предоставить судье письменные доказательства своей невиновности.

— Это же абсурд! — возмутился было я. — Ведь этот самый аристократ может написать что угодно.