В 40 часов пополуночи

Сердце Нины забилось. Значит, еще не все потеряно, он о ней помнит, думает. Может быть, даже вспоминает как провожал меня домой. Ее женское начало потеплело, тело расслабилось, уцелевшие остатки гормонов удовольствия и счастья стали смешиваться с ее кровью, настроение улучшилось, она улыбнулась врачу. Нина знала, что эти вещества определяют все наши чувства, где-то слышала, что от них зависит и радость от жизни, удовольствие в сексе и просто возможность преодолевать разные трудности.

До вечера ей сделали две инъекции, поставили капельницу. Все вроде бы правильно. Но я бы сделала лучше – подумала Нина. Ну, да ладно. Не стоит в чужой монастырь со своим уставом залезать. Пусть все идет, как идет. Сил вечера понедельника хватило только на звонок мужа. Все там было печально, готовились к похоронам. Родители Ольги были не в себе, отцу стало плохо, вызывали скорую. Юра рассказывал об этих горестных делах и даже не спросил, а как она? А что будет с ней? Ну, да ладно, все теперь теряет свое значение перед той неизвестностью, что ей предстояла.

Утром во вторник проснулась поздно, выспалась по-настоящему. И голова не болела.

– Дали хорошие импортные препараты, спасибо, – подумала Нина. И тут же осеклась. В палату вошел ее врач и какой-то мужчина, высокий, сухощавый, с безразличным и при этом внимательным взглядом.

– Все, это за мной, – метнулась было Нина на кровати, да вспомнила, что надо сначала оценить происходящее. Ее сознание снова, как и несколько дней назад расщепилось надвое. Обычная Нина застыла в недоумении и страхе, другая Нина, жесткая и решительная приготовилась к обороне. Мужчина сел, доктор вышел, напомнив, что у того не более пятнадцати минут. Мужчина не кивнул и не обернулся.

– Добрый день, меня зовут Игорь Каменев, я частный детектив, из агентства – достал, раскрыл и убрал свое удостоверение. Нина не стала с самого начала цепляться и требовать дать ей внимательнее рассмотреть документы.

– Успеется, – подумала она. Тем более, он не так опасен, как я подумала. Всего лишь детектив, не следователь из прокуратуры.

Каменев сообщил, что он проводит сбор информации по факту гибели Ольги, об этом просили владельцы фирмы, где она работала. Ему необходимо задать несколько вопросов в процессе беседы, именно беседы с Ниной как с частным лицом, это просьба. Он просидел у Нины около получаса с включенным диктофоном, и хотя дважды заглядывала медсестра, давая понять, что ему пора, он не реагировал.

Почти все вопросы были ожидаемы. Расскажи, что делала в пятницу с утра и до позднего вечера. Особенно о том, где была с семи до девяти вечера. Какие были отношения с Ольгой, о чем говорили при последней встрече, зачем накануне звонила ей, когда пришла домой, где была, какие делала покупки.

На все вопросы Нина отвечала с небольшой задержкой, как бы с трудом вспоминая подробности, потирала лоб, виски, вздыхала. Всем этим давала понять, что тяжело больна, плохо себя чувствует и еле дожидается его ухода.

Вообще-то она могла отказаться отвечать на все вопросы, но не хотела вызывать даже малейших подозрений. Неизвестно, как этот детектив, или кто он там, связан со следствием. Если его наняли бывшие начальники Ольги, то они могли и со следователями договориться, чтобы искать со всех сторон. Лучше спокойно отвязаться и все.

Этот Каменев делал вид, что у него времени до вечера, не ускорял разговор, не реагировал на медсестру. Опрос, а это был, как он выразился именно опрос в связи с проводимым расследованием, пошел по второму кругу. Видно, он хотел сопоставить показания Нины, найти в них зацепки для поиска возможного убийцы. А Нина стала погружаться в легкий полусон, вызванный успокаивающими препаратами, которыми ее готовили к завтрашней операции. И в этом полусне, потеряв счет времени и задаваемым вопросам, Нина кстати вспомнила давний разговор с тем памятным пациентом в отдельной, как они говорили «блатной», т.е. платной палате. Тогда год назад к ним поступил пожилой мужчина лет под семьдесят, худощавый, небольшого роста, с умными живыми глазами и привычкой говорить смешные вещи, совсем не улыбаясь.

Нина зашла выполнить вечерние назначения, он, а звали его Александр Кузьмич, предложил присесть, угоститься фруктами, принесенными родными, просто поболтать. И то сказать, Нина устала за день, все дела были переделаны, и ей самой хотелось на четверть часа просто расслабиться, передохнуть. Присела на стул, взяла в руку упругий персик, надкусила, зажмурилась от удовольствия. Сладкий! Сок потек по уголку рта, едва не капнул на халат. Нина спохватилась, Кузьмич, а он так сам себя называл, вовремя подал салфетку. Засмеялись.

– Давно работаешь? Кузьмич сразу обратился на ты. Вообще медсестрам в привычку это обращение на «ты» практически от всех пациентов, особенно от мужчин. Иногда это коробит, особенно, если тот моложе. Но от Кузьмича это было естественно и звучало уверенно и одновременно заботливо.

– У меня старшая дочка тебе почти ровесница, не возражаешь, если буду на «ты»?