В.А. Жуковский в воспоминаниях современников

прекрасных и романтичных. <...>

1834

30 января. <...> Милый мой именинник Жуковский по обыкновению

пришел к нам обедать. Мы пили шампанское за его здоровье. Катиш В. была с

нами. Позже жена с дочерью и с Катиш пошли на вечер к Жуковскому.

4 февраля. <...> Милый Жуковский подарил мне свой бюст26 очень

похожий: "Ты, брат Иван, ощупай меня хорошенько -- рожу мою и узнаешь".

Моей жене он подарил свой портрет27.

14 февраля. Я остался в постели, сильно страдая. Пришли Жуковский,

Гаевский. Ст. Шемиот читал мне Томаса Мура. Аполлон читал мне сказку

Пушкина "О мертвой царевне и семи богатырях".

1837

19 марта. <...> Жуковский с Катей и Сашей Воейковыми. Я от всего

сердца обнял милых и любезных дочек моей дорогой Alexandrine.

2 мая. Друг Жуковский меня посетил. Мы сердечно расцеловались. Он

уезжает с вел. кн. наследником. <...>

29 июля. Жуковский пишет мне преинтересные письма из-за границы. Я

чувствую себя скверно: я плохо отдыхаю.

3 ноября. Я получил еще письмо от Жуковского: очень интересное, как

всегда. -- Я очень страдал.

18 ноября. Дорогой Жуковский, друг сердца, которого я люблю -- Бог

видит -- как, был очень тронут, увидав меня вновь сегодня. <...>

1838

17 ноября. Приступ лихорадки; я остался в постели в большом

возбуждении. Я написал письмо задушевное, серьезное моему другу Жуковскому.

22 ноября. Я получил письмо от моего Жуковского -- бесконечно

интересное и полное самой нежной дружбы. Он мне много рассказывает о

Венеции и о Манцони28, который произвел на него сильное впечатление.

Манцони говорил ему также обо мне и показывал ему мои сочинения, мною

поднесенные и бережно, по его словам, хранимые.

1839

12 января. С граф. Матв. Вьельгорским мы много говорили об его

интересном племяннике29 и о милом Жуковском: оба в Италии -- ради здоровья.

<...>

7 ноября. Жуковский приехал пить чай со мной; он со мной говорил о

своем "Камоэнсе"30, который он мне пришлет, о моих детях, обо всем, что у меня

на сердце: он взял на себя все, с большею, чем когда-либо, нежностью дружбы. Я

не знаю, как и благодарить Бога. <...>

4 декабря. Мы долгие часы оставались вдвоем с Жуковским -- никогда его

ненарушимая дружба своею нежностью не доставляла мне такой святой радости.

Он читал мой перевод из Lamennais, -- я ему прочел мой сонет31, и, поговорив

еще о моем завещании и все уладив, он мне прочел своего "Камоэнса", чудный

chef d'oeuvre, меня приведший в восторг. Он меня также очень уговаривал писать

легенды, как я и собираюсь.

23 декабря. <...> Приехал Жуковский. Я был так счастлив!

25 декабря. Мой сын и дочь читали мне Евангелие. Затем Жуковский

читал мне стихи, оставался очень долго -- беседовал с моей женой. Я читал свою

"Молитву". Это был один из прелестнейших вечеров в моей жизни, -- такой

приятный и интересный! Весь этот чудный праздник был так счастлив для меня.

28 декабря. <...> Мне доставило большое удовольствие то, что у Алиньки

было вчера вечером развлечение и что сын мой видел великолепный и изящный

дом графини Завадовской, который осматривал также и Жуковский. Это -- перл

художественного изящества и тонкого вкуса во всех мелочах, начиная с лестницы.

Залы Людовика XIV и XV отличаются роскошью и законченностью; кабинет ее --

восхитителен. Жуковский сказал: "Так хорошо и мило и изящно-красиво, что не

знаешь, как и быть: разве взять ноги в руки". <...>

1840

11 января. <...> Днем приходил милый Жуковский, мы пили чай, и я ему

читал отрывки из "Чернеца". <...>

12 января. <...> Вечером, по уходе Жуковского, я много размышлял,

молился, оканчивая всегда свой день благословением и благодарением Богу.

Слава Богу, ночь моя была довольно спокойна. <...>

19 января. <...> Я страдал и был очень возбужден. Пришли графиня

Лаваль, Жуковский и почтенный Муравьев. <...> Я выпил с ними еще чашку чая.

Вечер был очень интересен, говорили о предметах религиозных и поэтических.

<...>

Комментарии

Иван Иванович Козлов (1779--1840) -- поэт и переводчик. Жуковский был

одним из самых близких и заботливых друзей Козлова, пораженного слепотой и

параличом. Вероятно, к концу 1818 г., ко времени несчастий, постигших поэта,

восходят дружеские отношения Козлова и Жуковского. Благодаря Жуковскому

Козлов приобщается к английской поэзии, открывает для себя Байрона, Мура и

переводит их. Он посещает салон племянницы Жуковского А. А. Воейковой --

"Светланы", где встречает представителей литературного Петербурга. Жуковский

принимает самое активное и заинтересованное участие в публикации его

произведений, заботясь, чтобы "не напечатать даром и с убытком" (ПЖкТ, с. 227, 229--230, 236). В неопубликованном "Обзоре русской литературы за 1823 год",

предназначенном для "особ императорского дома", Жуковский дает не только

историю жизни Козлова, оценку его поэзии, но и обращает внимание на его

бедственное положение (Эстетика и критика, с. 313). И после смерти поэта

Жуковский публикует в Совр. (1840. Т. 18, No 2) статью-некролог "О

стихотворениях И. И. Козлова", которую можно рассматривать как

благотворительную акцию в пользу семьи покойного. В свою очередь, Козлов

видел в Жуковском друга и наставника в поэзии, что выразил в стих. "К другу В.