В.А. Жуковский в воспоминаниях современников

свидетельство глубокой духовной связи. "Ермолафушка" (как называл Жуковский

друга) был предметом его постоянных забот. Он помогает ему материально в дни

"денежного отлива" (там же, 1892. No 11. С. 365), морально по случаю смерти

жены (там же), "готов быть опекуном Ольги [его дочери] делом, а не званием"

(там же, с. 367). В письме из-за границы от 12 октября 1841 г., рассказывая о

своей женитьбе, Жуковский добавляет: "Одно только знай, что не проходило дня,

в который бы я о тебе не думал с любовью, в который бы не желал всем сердцем,

чтобы ты был свидетелем моей семейной жизни... До сих пор я все твой по-

прежнему и на всю остальную жизнь..." (PC. 1885. No 11. С. 428). В 1840-е годы

из-за границы он обращается к А. П. Елагиной (РБ, с. 113, 116), П. А. Вяземскому

(ПВЖ, с. 66) с просьбой помнить "старика Ермолафа".

В свою очередь, А. М. Тургенев называл Жуковского "любезный,

искренний, истинный друг мой, родной не по телу, родной мне по душе, добрый

мой, чистая душа Андреевич" (PC. 1893. No 1. С. 249). Он был спутником поэта в

Москве в 1837 г., куда Жуковский приехал с наследником, и описал прогулки,

свои впечатления в дневнике. Этот дневник с 27 июля по 4 августа имеет

обращение к Жуковскому со следующей за ним надписью: "Ермолафия,

собственно до тебя относящаяся" (этим семинарским словом, означающим

"чепуха", "дребедень", многословная болтовня, иронически озаглавил он свои

записки), за что и получил прозвище Ермолаф. Текст этого обращения --

своеобразный эпиграф к дневниковым записям:

"На тебя смотрит вся Россия, вся Европа! Первая утешает себя мыслью

упования наслаждаться благоденствием, уготованным трудами и попечением

твоими при развитии душевных качеств высокого питомца твоего. Вторая знает

тебя как знаменитого автора. Ты не принадлежишь сам себе; имя твое будет

известно в позднейшем потомстве. Роль твоя `a peu pr`es {почти (фр.).} роль

Адашева. В этих отношениях ты ходишь, как говорят, по ножевому острию. Ты

всем известен добротою души и сердца твоего. Все знают, что душа твоя светла,

как зеркало, с которого и малейшее дуновение мгновенно исчезает. Но знай, что

ты имеешь много людей недоброжелательствующих тебе. Всем тем, которых

называют у нас родовыми, ты не угоден потому, что у тебя нет трехсаженной

поколенной ермолафии..." (Памяти В. А. Жуковского и Н. В. Гоголя. СПб., 1907.

Вып. 1. С. 6--7 второй пагинации).

<В. А. ЖУКОВСКИЙ В МОСКВЕ В 1837 ГОДУ>

(Стр. 283)

Грот К. Я. В. А. Жуковский в Москве в 1837 году // Памяти

В.А.Жуковского и Н. В. Гоголя. СПб., 1907. Вып. 1. С. 8, 12--14, 17, 20, 27--28,

30--32.

1 ...чистой души Андреевича... -- так Тургенев постоянно называет

ласково В. А. Жуковского.

2 ...начал снимать вид... -- Рисование с натуры, особенно пейзажей, было

любимым занятием Жуковского во время путешествий. Поэт признавался, что

"путешествие сделало меня рисовальщиком" (см.: РБ, с. 41--88).

3 ...надгробный камень Осляби и Пересвета... -- Родион Ослябя и

Александр Пересвет -- герои Куликовской битвы, монахи Троице-Сергиева

монастыря; в настоящее время их могила находится на территории московского

завода "Динамо".

4 Лизин пруд -- пруд около Симонова монастыря, в котором, согласно

сюжету повести H. M. Карамзина "Бедная Лиза", утопилась героиня.

5 ...мне навязали Муравьева... -- Речь идет об А. Н. Муравьеве, который,

как знаток "древних святынь" Москвы, по протекции Жуковского сопровождал

наследника. См. об этом воспоминания А. Н. Муравьева в наст. изд.

ЗАМЕТКА А. М. ТУРГЕНЕВА, НАПИСАННАЯ ПОСЛЕ СМЕРТИ

В. А. ЖУКОВСКОГО

(Стр. 287)

PC. 1893. No 1. С. 252--253.

А. В. Кольцов

ИЗ ПИСЕМ

A. А. Краевскому. 16 июля 1837 г. Воронеж

Седьмого июля был у нас, в Воронеже, дорогой гость, великий князь, и с

ним Василий Андреевич Жуковский1. Я был у него, он меня не забыл. Ах,

любезный Андрей Александрович, как он меня принял и обласкал, что я не

нахожу слов всего вам пересказать. Много, много, много, -- и все хорошо,

прекрасно! Едва ли ангел имеет столько доброты в душе, сколько Василий

Андреевич. Он меня удивил до безумия. Я до сих пор думаю, что это все было со

мной во сне, да иначе и думать невозможно. Жаль, что не могу всего рассказать

вам подробно; словом, чудеса... Дай Бог ему доброго здоровья. Я благоговел

перед ним. Приезд Василия Андреевича в Воронеж много меня осчастливил. Не

только кой-какие купцы, и даже батенька не верил кой-чему, теперь уверились. И

ничего, слава Богу! Много бы, много вам об этом надобно поговорить, да не могу;

душа чувствует, да высказать не может. Словом, мне теперь жить и с горем стало

теплей дюже. <...>

B. А. Жуковскому. 2 мая 1838 г. Москва

<...> Бывало, в тесной моей комнатке поздно вечером сидел один и вел

беседу с вами, Пушкиным, князем Вяземским и Дельвигом2. Как хорошо тогда

мне было! Какою полной жизнью жила моя душа в беспредельном мире красоты

и чувства! На легких крылах вашей фантазии куда не уносился я мечтою! Где не

был я тогда! Бывало, скоро свет, а я сижу да думаю, не сводя глаз с портретов

ваших: как хороши эти люди, Боже мой! как хороши! Где же живут они? Небось в

Москве да Питере? Где это Москва да Питер? Ох, если б мне удалось побыть в