В.А. Жуковский в воспоминаниях современников

благословение и познакомился с петербургскими литераторами, в том числе с

Пушкиным. "Памятником этих вечеров, -- вспоминал позднее А. А. Краевский, --

осталась картина, изображающая большую часть посетителей, между которыми

изображен и Кольцов" (ЛН. М., 1952. Т. 58. С. 126). По воспоминаниям того же

Краевского, Жуковский "пришел в восторг" от "Думы" Кольцова, а "Пушкин и

Жуковский говорят, что ничего не читали выше его стихотворений" (там же, с.

124--125). И позднее Жуковский постоянно помогает Кольцову в его судебных

тяжбах и на поэтическом поприще, что нашло отражение в письмах. Кольцов

посвятил Жуковскому стих. "Великое слово" (Совр. 1838. Т. 11. С. 197).

Апогеем отношений двух поэтов и помощи Кольцову стало посещение

Жуковским Воронежа во время путешествия с наследником по России в июле

1837 г. В сознании современников -- друзей Кольцова это событие было

переломным (см. воспоминания В. Г. Белинского, А. В. Станкевича, А. М. Юдина

в кн.: Современники С Кольцове. Воронеж, 1959. С. 48, 83, 93). Память об этом

событии сохранил до конца жизни и сам Кольцов. Незадолго до смерти, 27

февраля 1842 г., он писал В. П. Боткину: "И как был Жуковский, он дал мне

большой вес..."

Кольцов не оставил специальных мемуаров о Жуковском, но в его

письмах "в сладком воспоминании" воскрешаются встречи с поэтом, рождаются

живые образы, картины, дополняющие представление о доброте, щедрости

первого русского романтика. Эти письма -- важная страница в книге

воспоминаний о Жуковском.

ИЗ ПИСЕМ

(Стр. 288)

Кольцов А. В. Соч. М., 1984. С. 202--203, 220--222, 237, 252--254, 300, 313.

1 О пребывании в Воронеже и встречах с Кольцовым в 1837 г. Жуковский

писал: "6 июля. Пребывание в Воронеже. В 5 часов с Кольцовым. Рисовал... В

гимназии...; 7 июля. Переезд из Воронежа в Елец. Кольцов у меня..." (Дневники, с.

337--338).

2 Кольцов вспоминает "субботы" Жуковского в 1836 г., где он встречался

с Пушкиным, Вяземским (ЛН, т. 58, с. 126). Что касается Дельвига, умершего в

1831 г., то видеть его Кольцов вряд ли мог.

3 Подробности этого дела Кольцов излагает в письме к А. А. Краевскому

от ноября 1839 г. Оно касалось отца поэта, имевшего "много дурных дел

судопроизводных". Жуковский и Вяземский приняли активное участие в

урегулировании этого дела.

4 ...посылаю одну пьеску... -- Речь идет о приложенном к письму

стихотворении "Лес" ("О чем шумит сосновый лес?.."), напечатанном в ОЗ (1840.

No 12. С. 114).

5 В неопубликованных дневниках Жуковского за 1841 г. в записях от 23 и

29 января сообщается о визитах Кольцова, причем во втором случае об этом

говорится так: "Утром у меня Кольцов, который стал что-то развязан" (ЦГАЛИ.

Ф. 198. Оп. 1. Ед. хр. 37. Л. 81 об. -- 82).

6 Жуковский сложно относился к немецкой философии. В одном из писем

к А. П. Елагиной от 7/19 февраля 1827 г., не одобряя увлечения И. В. Киреевского

Шеллингом, Жуковский говорил: "Я не враг метафизики. Знаю цену высоких

занятий ума. Но не хочу, чтобы ум жил в облаках..." (УС, с. 103). А в другом

письме к ней же (без даты, но примыкающем к предыдущему) разъяснял: "Нам

еще не по росту глубокомысленная философия немцев, нам нужна простая,

мужественная, практическая нравственная философия, не сухая, матерьяльная, но

основанная на высоком, однако ясная и удобная для применения к деятельной

жизни" (Татевский сборник. М., 1899. С. 72).

M. Ф. де Пуле

ИЗ КНИГИ

"АЛЕКСЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ КОЛЬЦОВ

В ЕГО ЖИТЕЙСКИХ И ЛИТЕРАТУРНЫХ ДЕЛАХ

И В СЕМЕЙНОЙ ОБСТАНОВКЕ"

<...> Здесь будет кстати рассказать о приезде в Воронеж, в июле 1837 г.,

наследника цесаревича (ныне государя императора Александра Николаевича), в

свите которого находился В. А. Жуковский. Пишущий эти строки был тогда

учеником III класса, когда воронежскую гимназию посетил наследник1.

Внимание гимназистов было обращено на двух лиц, находившихся в свите

великого князя, обворожившего всех своею приветливостью, -- на Жуковского и

Арсеньева2: одного они знали как поэта, другого как автора географического

учебника. На другой день посещения гимназии наследником гимназисты, к

своему удивлению, были вновь собраны в гимназии: это удивление разъяснилось

тогда, когда уже все были в сборе. Оказалось, что Жуковский и Арсеньев

пожелали быть в гимназии вторично, запросто. <...> Особенно понравился всем В.

А. Жуковский (несомненно и устроивший это посещение) -- ученикам и учителям.

С последними он беседовал особенно, и речь его была о Кольцове: он говорил о

его общественном положении, о его стремлении к самообразованию и о

трудностях, соединенных с этим; он советовал и даже просил воронежских

педагогов, как людей просвещенных, сблизиться с поэтом-прасолом. Кому из

писателей и чем не был полезен Жуковский, этот добрейший и благороднейший

из людей и поэтов! Приезд наследника произвел большой переполох в семье

Кольцовых. Квартира его высочества была в доме губернского предводителя

дворянства (В. В. Тулинова), находящемся на той же улице, где и дом Кольцовых.

В самый день приезда цесаревича является к Кольцовым жандарм и требует к

губернатору Алексея Васильевича. Семья нашего поэта страшно перепугалась, но