В.А. Жуковский в воспоминаниях современников

общества обращались в ее придворных. Они принимали ее приказания, вели ее

торжественно к обеду и носили на себе надписи, означавшие их должности: тут

были телохранители, пажи и пр. Француз mr. Visard, гувернер маленьких

Плещеевых, играл обыкновенно роль хранителя печатей (канцлера), и на груди

его красовалась надпись: "Garde des sots" {хранитель дураков (фр.). } вместо

"sceaux" {печати (фр.).}8; каламбур относился к воспитанникам, с которыми он не

умел ладить.

Хозяйка дома, Анна Ивановна Плещеева, рожденная графиня Чернышова,

была красавица. Муж очень ей угождал, что не мешало ему ухаживать за

другими. В день ее рождения он задал пир, который сохранился еще в устных

преданиях и дает понятие об образе жизни богатых помещиков того времени.

После обедни, на которую съехались ближние и дальние соседи, хозяин

предложил прогулку. Пошли на лужайку, где, к общему удивлению, стояла

выросшая за ночь рощица.

Когда виновница пира к ней приблизилась, роща склонилась перед ней и

обнаружился жертвенник, украшенный цветами; возле него стояла богиня,

которая приветствовала Анну Ивановну поздравительными стихами. Потом

богиня и жертвенник исчезли, и на место их явился стол с роскошным завтраком.

По выходе из-за стола Плещеев спросил у жены и гостей, расположены ли они

воспользоваться хорошею погодой, и привел их к канавке, за которой

возвышалась стена. Вход в ворота был загорожен огромной женской статуей,

сделанной из дерева. "Madame Gigogne, voulez-vous nous laisser entrer?" {Мадам

Жигонь, позволите ли нам войти? (фр.)} -- закричал хозяин. Но негостеприимная

madame Gigogne размахивала руками вправо и влево и кивала грозно головой.

Тогда явился монах и стал творить над ней заклинания, разумеется по-

французски. Побежденная madame Gigogne упала во весь рост через канаву, и

спина ее образовала мост. С своей стороны, монах превратился в рыцаря и

приглашал гостей войти. Когда они перешагнули за ворота, целый город

представился их взорам. Тут возвышались башни, палатки, беседки, качели.

Между ними стояли фокусники с своими снарядами и сновали колдуньи, которые

предсказывали каждому его будущность. Под звуки военной музыки

маневрировал полк солдат. На их знаменах и киверах стояла буква N, так как

Плещеев звал свою жену Ниной. Лавочники приглашали посетителей взглянуть

на их товары и подносили каждому подарок. Для крестьян были приготовлены

лакомства всякого рода. У одной из башен стоял молодец, который зазывал к себе

гостей. "Voulez-vous entrer, mesdames et messieurs, -- кричал он, -- voulez-vous

entrer nous vous ferons voir de belles choses" {Не угодно ли вам войти, милостивые

дамы и господа, не угодно ли вам войти, мы вам покажем прекрасные вещи

(фр.).}. У него была устроена камер-обскура, все входили и глядели поочередно

сквозь стеклышко на портрет Анны Ивановны, вокруг которого плясали амуры.

Обед был, разумеется, роскошный: потом общество получило

приглашение на спектакль. Давали "Филоктета", трагедию Софокла,

переложенную на французский язык9, потом трагедию-фарс под заглавием "Le

sourd ou l'auberge pleine" {"Глухой, или Наполненная гостиница" (фр.).}. На этом

представлении отличился сам Плещеев, который дополнял комедию своими

остротами и морил со смеху публику. За спектаклем следовали иллюминация,

танцы и ужин.

Но этот день, посвященный таким блестящим забавам, чуть было не

навлек неприятностей на амфитриона10. Из числа его гостей нашлись люди,

которым показалась сомнительною буква Н, стоявшая на знаменах и киверах

солдат, маневрировавших в импровизированном городе. В этой злосчастной букве

прочли не имя Нины, а Наполеона. Насчет Плещеева стали ходить такие

неприятные толки, что губернатор счел долгом пригласить его к себе. Плещеев

объяснил ему дело и обещался быть осторожнее.

Комментарии

Татьяна Толычева -- псевдоним писательницы, мемуаристки и

собирательницы воспоминаний очевидцев о 1812 г. Екатерины Владимировны

Новосильцевой (ум. 1885 г.). Характер отношения Толычевой к семействам из

окружения Жуковского -- Юшковых, Протасовых, Киреевских -- точно не

устанавливается; известно только, что брат А. И. Протасова (мужа Е. А. Буниной-

Протасовой), Павел Иванович, был женат на М. И. Новосильцевой (степень ее

родства с Толычевой также не ясна) и оба они принимали активное участие в

семейной истории Жуковского на стороне его и М. А. Протасовой (УС, с. 293--

296).

В любом случае, основаны ли записки Толычевой на ее собственных

воспоминаниях или представляют собой запись рассказов кого-нибудь из членов

перечисленных семейств, они дают необыкновенно конкретное и живое

представление о быте владельцев Муратова, Долбина и Черни, составлявших

родственный и дружеский кружок Жуковского. Хотя о нем самом здесь говорится

мало, тем не менее записки Толычевой вносят необходимый штрих для полноты

представления об этом периоде жизни Жуковского, мало освещенном в

мемуаристике.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ

(Стр. 144)

РА. 1877. Кн. 2. No 7. С. 365--367; под общим заглавием "Рассказы и

анекдоты".

1 После смерти В. И. Киреевского в 1812 г. его жена А. П. Киреевская