В ад с чистой совестью

В половине седьмого я была уже полностью готова к выходу из дома — стояла в плаще и сапогах возле двери, размышляя, сколько времени понадобится на преодоление ста метров по размытой дождем дорожке. Вместе со мной под плащом прятались одна из двух бутылок столового вина и коробка конфет, которые я прикупила в первый день проживания в поселке и ужасно обрадовалась, обнаружив нераспечатанными в кухонном шкафу.

Из дома я вышла без пятнадцати семь. Немного страшновато было ступать под дождь, и какое-то время я стояла на крыльце, бессмысленно глядя на прямые струи. Как ни странно, луж не было. Такое впечатление, что влага моментально впитывалась почвой, как губкой. Наверное, в длительных проливных дождях есть определенный смысл. Скорее всего, местной земле именно столько и нужно воды, чтобы вдоволь напиться.

Расстояние между домами я преодолела без проблем. Вопреки ожиданиям, ноги не проваливались и не скользили по размытой почве. Я умудрилась даже лицо оставить сухим, натянув капюшон поглубже. Под плащом было тепло и уютно, несмотря на проливной дождь.

Дом Германа оказался совершенно не таким, каким я его представляла — эдаким современным загородным коттеджем. Это был кирпичный одноэтажный дом, довольно большой и старый. Он выглядел крепким, но совершенно некрасивым и даже немного мрачноватым. Единственное, что произвело на меня сразу положительное впечатление — это большая веранда вдоль всего дома и Герман, поджидающий на ней меня. Не хватало кресел-качалок и столика, как в американском кино. Хотя, может они и есть, просто их занесли в помещение, спасая от сырости.

Вся семья Германа вышла встречать меня в сени, как раз в том момент, когда он помогал снимать плащ и принимал вино и конфеты.

— Софья, познакомься, это моя мама.

Худенькая смуглая женщина смотрела на меня с улыбкой на усталом до изнеможения лице. Я так волновалась, как она меня воспримет, что улыбке была рада, как манне небесной. Мгновенно почувствовала, как спадает внутреннее напряжение.

— Ксюху с Лехой ты уже знаешь…

Брат с сестрой стояли рядом, удивительно похожие и такие же смуглые, как мать. Даже улыбались они одинаково — по-доброму задорно.

— Я тоже хочу встретить писательницу, — в сени вышла та самая старушка в очках из библиотеки, — хоть мы уже и знакомы. Как продвигается роман о староверах?

От стыда за свое вранье я мгновенно покраснела. К счастью никто этого не заметил, так как Герман отвлек внимание на себя, представив бабушку, как Серафиму Федоровну. Позже я узнала, что она мама покойного отца Германа.

— А вон тот надутый тип — мой брат Санька, — представил Герман угрюмого подростка, стоящего немного поодаль от всех. — Недоволен, что дождь мешает умчаться в горы, чтобы пропадать там до ночи.

Чем-то Санька единственный был похож на Германа. Не чертами лица и не выражением… Наверное русый цвет волос и светлые глаза и кожа делали сходство очевидным.

В гостиной меня поразила бедность обстановки. Все было очень чистым, натертым до блеска, но сразу бросалось в глаза, что мебель старая и мало ее для такой большой комнаты. В углу стояла настоящая буржуйка. Такие я видела только по телевизору. Труба от нее шла в отверстие в окне. Через щели в боковой дверце видно, что внутри горит огонь, из-за этого в комнате было очень тепло, почти жарко. Сверху на печке стоял огромный алюминиевый чайник, наверное, еще советских времен, а то и раньше. Я заметила, что мать Германа, несмотря на жару, кутается в пуховый платок. Наверное, у нее что-то со здоровьем. Нужно будет поинтересоваться у Германа.

Так приятно было, что меня встречают, как почетную гостью. Усадили в центре стола. Герман сел рядом и весь вечер ухаживал за мной. Бабушка Германа нет-нет да пыталась спрашивать меня о романе, чего я ловко избегала, стараясь переводить разговор на другую тему. Ксюша и Леха хихикали весь вечер и дурачились за столом, причем выглядели они при этом ровесниками. Даже Санька немного оттаял, когда узнал, что я работала учительницей в школе. Меня поразил тот факт, что с явной тягой к знаниям он ушел со школы после девятого класса. Зачем? С его пытливым умом нужно поступать в институт, получать высшее образование. И об этом нужно будет спросить потом у Германа. Хотя, об этом спрашивать неприлично, так как сам Герман после школы сразу пошел работать, насколько я знаю.

Я не заметила, как пролетело время, так непринужденно и хорошо себя чувствовала в их компании. Когда настенные часы с кукушкой пробили одиннадцать, я засобиралась домой. Находиться дольше в гостях становилось неприличным, тем более что Леха уже, не стесняясь, широко зевал, и мама Германа выглядела особенно усталой.

Герман пошел меня провожать, хоть я и посопротивлялась из вежливости. На самом деле до ужаса не хотелось с ним расставаться, и я была рада лишним нескольким минутам, что проведу в его обществе. Дождик немного ослабел, и можно было идти медленно, оттягивая момент прощания.

— Твоя мама не очень хорошо себе чувствует? — задала я вопрос, который не давал мне покоя.