В аду места нет

Она взглянула на него в упор и произнесла своим ломким, чуть глуховатым голосом:

— Послушайте, вы начинаете надоедать мне. Будь я на вашем месте, я бы допила свой бокал и убралась восвояси.

Она отвернулась; музыка загремела крещендо, и Брейди растворился в безликой толпе. Он выскользнул незаметно, вернувшись туда, где был раньше; мысль его отчаянно заработала. Нужно было как-нибудь узнать, куда уехал Давос, но как?

Неожиданно раздался восторженный рев — одна из девушек поднялась на стойку бара. Кто-то стал отбивать ритм ладонями, остальные подхватили. Девушка была хороша дерзкой, откровенной красотой и, по всей видимости, очень пьяна. Она начала раздеваться.

В ее исполнении не было большого искусства. Она просто снимала одежду, как будто собираясь лечь спать, и каждую вещь бросала в ликующую толпу. Когда она начала расстегивать лифчик, Брейди отвернулся и вышел из комнаты. Он постоял в коридоре, не обращая внимания на крики толпы, и неожиданно вспомнил о горничной.

Стоило попытаться; Брейди свернул в коридорчик, уводивший вглубь дома. Он открыл дверь и оказался в просторной, хорошо освещенной кухне.

Девушки сидела у плиты, вытянув ноги, с сигаретой в руке. Она удивленно обернулась, и легкая улыбка тронула ее губы.

— А, это вы! Хотите чашечку чая?

Брейди улыбнулся и закурил.

— Я бы не отказался. На мой взгляд, там немного шумно.

Она налила еще одну чашку, добавила молока и сахара и протянула ему.

— Сказать по правде, я не заметила, чтобы вы там особенно веселились.

Брейди печально улыбнулся.

— Дело в том, что я здесь не для того чтобы веселиться. Я журналист. Мой издатель поручил мне взять интервью у Миклоса Давоса — но больше и не меньше. Потому-то я и вторгся сюда.

— Мистер Давос на вечеринке своей дочери? — хмыкнула девушка. — Это стоило бы где-нибудь записать. Впрочем, он и так никогда не дает интервью.

— А вы не знаете, где он сейчас может быть?

Она кивнула.

— Он уехал на остров сегодня утром. Вдруг взял да и надумал. Мы тут все у него уже в печенках сидим.

— На остров? — не понял Брейди.

— На Шейлинг-Айленд, — объяснила она. — Это примерно в двух милях от побережья Эссекса, рядом с рыбацким поселком Харт. У него там дом.

— Ну и как там вообще? — спросил Брейди. Девушка содрогнулась.

— Довольно мрачное местечко. Я провела там несколько недель прошлым летом, когда у него были гости. По-моему, там всегда идет дождь.

Брейди поставил свою чашку, и девушка встала.

— Но вы напрасно теряете время. Он вас не примет, даже если вы и приедете туда.

— О, этого никогда нельзя знать заранее, — беспечно воскликнул Брейди. — Вдруг у него будет хорошее настроение.

— У него не бывает хорошего настроения, — загадочно заметила девушка.

— Ну что же, спасибо за чай, — оказал Брейди, — и за информацию. Вы, может быть, спасли мою карьеру.

— Я бы не была в этом так уверена, — сказала она.

Он усмехнулся и прикрыл за собой дверь.

Веселье, похоже, уже разгорелось вовсю — весь дом ходил ходуном. Он еще отчетливо слышал, как звуки его разносятся в ночном воздухе, опускаясь по ступеням к машине и отъезжая от дома.

Туман так сгустился, что временами машины почти ползли, и все же ему хватило получаса, чтобы доехать до тихой площади в Кенсингтоне.

Брейди поставил машину и быстро поднялся по лестнице. Когда он открыл дверь, в квартире было темно. Он постоял минутку за дверью Энни, прислуживаясь к ее ровному дыханью, потом прошел в кухню.

Брейди и сам удивился, насколько он голоден. Он стал жарить яичницу с ветчиной. Перекладывая ее со сковороды на тарелку, он услышал за спиной легкий шорох; обернувшись, он увидел, что Энни стоит в дверях.

Она завязывала пояс халата; волосы падали ей на лицо, глаза были припухшие, совсем еще сонные.

— Хочешь поесть? — спросил он.

Она покачала головой.

— Только кофе.

Он налил ей кофе в чашку — черный, густой, добавив побольше сахара; она села напротив него и смотрела, как он ест.

Неожиданно между ними возникла какая-то близость — отчетливое ощущение, что так оно всегда и должно быть. Брейди почувствовал это и понял, что и она это чувствует, но ни один из них не сказал ни слова.

Энни ласково улыбнулась.

— У тебя усталый вид.

— Ночка выдалась не из легких, — ответил он.

— Тебе удалось разыскать Джейн Гордон, про которую говорила эта Сомс, когда мы ехали в машине?

— Боюсь, я немного опоздал, — сказал он, — однако в конце концов я узнал, что хотел.

Он закурил и наскоро рассказал ей обо всем, что случилось за последние несколько часов. Когда он закончил, она не сказала ни слова, невесело глядя в пространство.

— О чем ты думаешь? — спросил он.

— Я думаю, тебе нужно пойти в полицию, — ответила Энни. — Я думаю, все это зашло уже слишком далеко.

— Но ведь Давос — единственный человек на земле, который знает правду, — возразил Брейди. — Неужели ты думаешь, что он признается просто так?

Она нахмурилась, взволнованно стискивая пальцы.

— А как же с другими, кто тоже был в этом замешан? Дас, например, и профессор Соме. Должны же полицейские из них что-нибудь выудить.

Брейди покачал головой.