В аду цветы расти не должны (СИ)

Но Мэй игнорирует его слова, возвращая взгляд на стоящего с бокалом Хосока. Его речь подходит к концу.

— Я лишь хотел, чтобы и меня кто-то полюбил. За прекрасное будущее! — кинув взгляд на живот Мэй, медленно произнёс он, залпом выпив напиток в бокале.

Пустой стакан он велел Мисук отнести на кухню. Этот факт смутил Юнги, который все это время внимательно наблюдал за ним. Но тот промолчал, теперь уже обращая взгляд на подошедшего к ним Чонгука.

— Бель стала мне другом, сестрой. И, даже если хён меня отругает, я должен сказать, что люблю ее. Очень сильно люблю, — засмеялся он, — Ты станешь прекрасной мамой, а хён папой. Я так жду заветного дня, когда вся наша семья будет вновь праздновать вместе. Я клянусь защищать своего племянника от всех невзгод, которые ждут его на пути, что зовётся жизнью.

Тёплый взгляд Гука согревает Бель. Она уверена в нем, в его словах и искренности.

— Спасибо, — кивает он Юнги, — Спасибо, что позволили мне дать ему имя. Соджун, имя которого означает «счастливое предзнаменование», подарит нам всем свой свет и свою любовь. За прекрасное будущее!

Хосок мотает головой, словно отмахиваясь от назойливых мух. Последние слова младшего он слышит плохо. Внутренности горят, холодный пот струится по нему. Он хмыкает, словно какая-то величайшая догадка становится вдруг правдой.

Ноги сгибаются, становясь ватными, и тот оседает на пол. Глаза, прикованные к одной фигуре, почти не различают ее силуэт. Кровь, стекающая из уголков губ капает на белый пол. Хосок широко улыбается, все же заметив, как тот самый силуэт спешит к нему.

Падает на грудь, лбом ощущая холод мраморных плит. Алая жидкость все течёт и течёт.

Чонгук, заметивший движение сбоку, опешил. Ринулся к нему, быстро перевернув Хосока на спину. Приказ Юнги вывести Бель и освободить вокруг них пространство звучит эхом по всему помещению. Поднимается всеобщая паника.

Дрожащая девушка в голубом падает на пол рядом с Хосоком. Ее инстинкты исчезли, а ноги сами привели к нему.

— Хосок! — трясёт его за плечи, склонившись над бледным лицом.

Но он лишь слабо хрипит, не спуская с неё карих глаз.

— Хосок! Не закрывай глаза! — просит она в панике.

Булькающий звук неприятно отзывается в ушах. Хосок сжимается от боли, не имея даже малейших сил ещё раз, в последний, прикоснуться к ней. Поэтому Мэй подносит сама его руку к лицу, позволяя ледяным пальцам опуститься на горячую щеку.

— Хосок…

— Прости меня, любимая Мэй, прости.

Она кивает, пытаясь держаться. Но выходит плохо. Паника дрожью проходится. Ощущение, будто внутренности болят, а на месте него она сама. Мэй поражена: она никогда не желала его смерти, никогда не желала видеть его страданий. И она чувствует, внутри, глубоко в сердце знает, что простила. Все простила.

— Этот ребёнок… Он твой, — еле слышно произносит она.

Но он все понял, все слышал, и отчего-то на душе у Мэй становится легче. Он должен был знать. Он имел право знать, что оставил после себя воспоминание. И «воспоминание» это будет самым любимым и любящим. Он должен был знать, что принёс в этот мир что-то прекрасное и светлое.

Хосок улыбается, когда крупная слеза Мэй падает на его лицо, разбиваясь на мелкие капельки, смешиваясь с его кровью.

«Кровь и слезы» — так бы он назвал эту историю. И ей пришёл конец. Он, наконец, отпустил свою Мэй.

Глаза замерли навек в блеске печального счастья.

Комментарий к Глава 29

https://www.instagram.com/invites/contact/?i=4i6863jwr28v&utm_content=mxv0xy9

========== Глава 30 ==========

Комментарий к Глава 30

Всем привет🌙

Осталось не так много глав до конца (около 3-х), поэтому заранее заставляю себя прощаться с этой историей, что невероятно трудно.

Включите композицию Experience — Ludovico Einaudi и наслаждайтесь❄️

Приятного прочтения🖤

***

Зима. Такое прекрасное, волшебное время года. Белое полотно накрывает все вокруг мягким облаком. И неважно, что под этим снегом: грязь ли, замёрзшие цветы или остатки осени.

Мэй содрогается, уткнувшись носом в грудь мужа. Тихие слёзы впитываются мгновенно в чёрное пальто. Тёплые руки Джина гладят мягкие локоны, а голос успокаивает и убаюкивает.

Рядом и Бель в обнимку с Тэхеном, чьё пальто также становится влажным. Обычно суровое лицо Намджуна теперь смягчается, а глаза устремлены в спины мужчин.

Там, впереди, стоят Юнги и Чонгук.

Младший с опущенной головой, в скорби и печали, но все же пытается скрыть слезу. Он чувствует, что уже скучает по Чону. Скучает по его взрывному, громкому характеру; по его ужасному обращению «Мелкий»; по редкому, но такому заразительному смеху. Он думал, что умение Хосока выживать позволит ему прожить долгую жизнь. Но как бы фортуна не спасала, человек, который сам шагает навстречу смерти, получает лишь ее. И никакого шанса.

Юнги не верит. Он моргает, снова вглядывается в его иссиня-бледное лицо, пытаясь вспомнить, каким был Хосок при жизни. На губах теперь покоится легкая улыбка, глаза будто «спят», а руки на груди (кажется Юнги) подрагивают. Иллюзия. Неверие. Отрицание.

— Вставай, Хосок, давай же, — шёпот Дракона сливается с завывающим ветром.