В аду цветы расти не должны (СИ)

— Прости меня, Бель. За то, что вёл себя как чудовище. Хотя… почему «как»? Я бы дружил с тобой, как Гук, но я даже этого сделать не смог. Прости, — отворачивается, сжимает руль, так что костяшки белеют.

— Я простила тебя, — произносит она, спрятав руки в рукавах белого свитера.

— Спасибо.

***

Юнги стоит под градом воды. Мысли за эти несколько дней так и не упорядочились. Слова Чимина вновь и вновь звучат эхом. А Юнги всякий раз дрожит, «свято» веря в их силу.

Кап. Кап. Кап.

Слёзы это? Или пресная вода из-под крана? Боль это? Или разочарование?

Как ему замолить свои грехи? Как ему сказать ей, что это он убийца? Что это он убил ее родителей, дорогих сердцу людей, а затем полил бензином и поджег. Как сказать, что это он пробрался к ним ночью, чтобы вернуть ей тот самый кулон? Как сказать, что это он лишил ее детства? Как сказать, что это он причина ее первых слез?

— Прости меня, жизнь моя, прости, — лбом прислонившись к холодному кафелю, прошептал он.

Юнги никогда не был таким опустошённым. Желание обнять ее, поцеловать, вдохнуть родной запах. Но все это… Это прошлое останавливает. Он испачкает ее. Испачкает мерзостью и болью. А потом эта боль словно чума покроет ее кровоточащими ранами. Разве может он такое допустить?

Великий яд для сердца — молчание.{?}[цитата П. Бурже]

***

Холодная жидкость вызывает мурашки по всему телу. Датчик в руках врача активно двигается по животу, размазывая прозрачный гель. Бель слегка подрагивает от нетерпения.

— Малыш развивается отлично. Патологий нет. Вы отлично следите за здоровьем. Продолжайте в том же духе, — улыбается приятная женщина средних лет, — Хотите послушать сердцебиение?

Юнги, сидящий рядом с женой, с трепетом и нежностью держит ее руку. Чёрные глаза внимательно всматриваются в экран. Но он все же принимает тот факт, что не может увидеть что-то явное. Он лишь кивает на предложение женщины.

Эхо сердцебиения заполняет кабинет. Оно сливается с сердцебиением Юнги, идеально вписываясь в его собственный темп. Сглатывает ком в горле, а затем подносит пальчики жены к губам, по очереди целуя их. Бель от этого жеста широко улыбается.

— А мы можем узнать пол? — уточняет она.

— Да, вполне.

— Можете написать его на листочке и вложить в этот конверт? — протягивает его женщине, принимая сидячее положение. Аккуратно вытирает остатки геля влажной салфеткой, протянутой Юнги.

— Зачем это, Ынбель? — возмущается Юнги, с непониманием кидая взгляды то на жену, то на врача, запечатывающего конверт.

— Это просьба Гука, — тихо произносит Бель.

— Что за «шуточки»? Что он опять задумал? — бормочет Мин, скрестив руки на груди.

Бель, забрав обратно конверт, тянет мужа в коридор. Они прощаются с врачом и покидают кабинет.

Практически у порога их встречает Гук. Бель хихикает: он выглядит так неестественно среди плакатов о беременности и расхаживающих в развалку женщин. Такое ощущение, будто он перепутал дорогу, когда направлялся сюда.

— Не смейся. Давай-давай, — улыбается он, забирая из ее рук нужную вещь.

— Чем бы дитя ни тешилось, — хмыкает Юнги.

***

Несколько дней усердной работы и подготовки к празднику, наконец, подходят к концу. И чем меньше часов остаётся, тем больше волнения и напряжения витают в воздухе.

Мисук трудится усерднее кого-либо, готовя различные блюда и закуски. Гук неожиданно для всех взял на себя подготовку гостиной. Юнги занят работой и обеспечением, как он говорит, общей безопасности. Хосок практически не появляется в особняке.

Легкий стук в дверь, заставляет оторваться от первых страниц книги, которую Бель только начала читать.

— Да?

— Это я, — провозгласила просунувшаяся в дверь голова, — Можно?

— Можно, — улыбается она, слегка приподнимаясь с подушек за спиной.

Чонгук неуверенно входит, оглядывается, а затем, не увидев в комнате никого, кроме Бель, плюхается рядом на кровать. Та скрипит и прогибается от его веса.

— Хён убьёт меня, если увидит.

— Я тебя не сдам, — хихикает она, подмигнув.

— Что читаешь?

— Да так. Купила ее когда-то в букинистической лавке, — протягивает обветшалую потрепанную книжку.

— Хм, про любовь, — пробежавшись глазами по страницам, откидывает ее прочь.

— Зачем ты так? — ткнув его в плечо, недовольно морщится.

— Прости, — пожимает он плечами, все же вернув ей книгу, — Тебе пора готовиться. Осталось меньше трёх часов. Скоро приедут твои братья, а ты даже не одета.

— А где Юнги?

— Все о муже да о муже. Да как ты можешь, когда рядом такой горячий парень, как я? — с притворным недовольством хмурится Гук.

— Гук… Между мной и Юнги что-то не так. Я не знаю, в чем дело, ведь все было хорошо. Но в какой-то момент он будто отдалился от меня, — слеза обиды вдруг скатилась к подбородку.

— Бель, эй, перестань, — садится рядом с ней, стирая большим пальцем влагу, — Хён тебя любит. Безумно сильно любит. Я уверен, что дела клана накопились, потому что сейчас он пытается справиться со всем один. Ради вас. Ради всех нас. Сегодняшний праздник станет началом нового этапа и новой радости. Только не плачь, иначе я отказываюсь объявлять пол ребёнка.