В арбузном сахаре. Рыбалка в Америке

– Интересно, как они могли разговаривать на нашем языке, – сказала она.

– Никто не знает, – сказал я. – Но они разговаривали. Чарли говорит, что когда-то давно все были тиграми, потом мы изменились, а они нет. Я не знаю. Но это интересная мысль.

– Никогда не слышала их голосов, – сказала Полин. – Когда я была маленькая, оставалось всего несколько тигров, они были старые и почти не спускались с гор. Они были старые и неопасные, и все равно на них охотились.

– Мне было шесть лет, когда убили последнего тигра. Я помню, как охотники несли его в Смертидею. Вокруг собралось много народу. Охотники говорили, что убили его в горах и что это последний тигр.

– Они несли его в Смертидею, и все шли следом. Его закрыли досками и стали поливать форельно-арбузным маслом. Галлон за галлоном. Помню, люди бросали цветы так, что получилась целая груда, все стояли вокруг и плакали, потому что это был последний тигр.

– Чарли зажег спичку. Костер горел огромным оранжевым пламенем – долго, несколько часов, и черный дым поднимался в воздух.

– Он сгорел, и остался только пепел, потом все убрали, и теперь в Смертидее форельный питомник – прямо на том месте, где сожгли тигра. Трудно представить, как это было, особенно когда танцуешь.

– Ты наверняка все это помнишь, – сказала Полин. – Ты ведь там тоже был. Рядом с Чарли.

– Это правда, – сказал я. – У них были красивые голоса.

– Я ни разу не слышала, – сказала она.

– Может, это и к лучшему, – сказал я.

– Может, ты и прав, – сказала она. – Тигры. – И вот она уже спит у меня на руке. Ее сон попытался стать моей рукой, потом моим телом, но я не позволил, потому что вдруг почувствовал, что не могу больше лежать.

Я встал, натянул комбинезон и отправился на одну из своих долгих ночных прогулок.

Арифметика

Ночь была холодной, а звезды красными. Я шел к Арбузным Делам. Там из арбузов мы делаем сахар. Мы выпариваем арбузный сок до тех пор, пока не остается ничего, кроме сахара, потом мы придаем ему форму всего, что у нас есть, – наших жизней.

Я сел на кушетку у реки. После слов Полин я теперь думал о тиграх. Сидел и думал о тиграх и о том, как они съели моих родителей.

Мы жили тогда в хижине у реки. Отец выращивал арбузы, а мать пекла хлеб. Я ходил в школу. Мне было девять лет, и мне плохо давалась арифметика.

Однажды утром, когда мы завтракали, пришли тигры и до того, как отец схватил ружье, убили моего отца и мою мать. Родители не успели ничего сказать перед смертью. А я так и сидел с ложкой пюре в руке.

– Не бойся, – сказал один из тигров. – Мы тебя не тронем. Мы не трогаем детей. Сиди, где сидел, а мы расскажем тебе сказку.

Один из тигров стал есть мою мать. Он откусил ее руку и начал жевать.

– Какую сказку ты хочешь послушать? Я знаю интересную историю про кролика.

– Не надо мне сказок, – сказал я.

– Как хочешь, – сказал тигр и откусил кусок моего отца. Я так и сидел с ложкой в руке, потом положил ее на стол.

– Это мои родители, – сказал я наконец.

– Прости, – сказал один из тигров. – Так вышло.

– Угу, – сказал другой тигр. – Мы бы никогда не стали этого делать, но так нужно, и у нас нет другого выхода. Понимаешь, иначе нам просто не выжить.

– Мы такие же, как вы, – сказал другой тигр. – Мы говорим на одном языке. У нас те же мысли в головах, но мы тигры.

– А вы можете помочь мне с арифметикой? – спросил я.

– С чем? – переспросил один из тигров.

– С арифметикой.

– С арифметикой?

– Угу.

– Что ты хочешь узнать? – спросил один из тигров.

– Сколько будет девятью девять?

– Восемьдесят один, – сказал тигр.

– А восемью восемь?

– Пятьдесят шесть, – сказал тигр.

Я задал ему еще несколько задач: шестью шесть, семью четыре, и так далее. Мне тогда очень тяжело давалась арифметика. Наконец тиграм надоели мои вопросы, и они сказали, чтобы я вышел.

– Хорошо, – сказал я. – Я буду на улице.

– Не уходи далеко, – сказал один из тигров. – А то кто-нибудь придет и убьет нас.

– Хорошо.

Они стали доедать моих родителей. Я вышел на улицу и сел у реки.

– Я сирота, – сказал я.

В реке я увидел форель. Она плыла прямо ко мне и остановилась там, где кончается река и начинается берег. Она уставилась на меня.

– Что ты понимаешь? – сказал я форели.

Это было перед тем, как я ушел жить в Смертидею.

Примерно через час, потягиваясь и зевая, из хижины вышли тигры.

– Хороший сегодня день, – сказал один из тигров.

– Угу, – сказал другой. – Прекрасный.

– Нам ужасно жаль, что пришлось съесть твоих родителей. Пожалуйста, постарайся понять. Мы тигры, а не дьяволы. Просто это одна из наших обязанностей.

– Я понимаю, – сказал я. – И спасибо, что помогли с арифметикой.

– Это ерунда.

Тигры ушли.

Я пошел в Смертидею и сказал Чарли, что тигры съели моих родителей.

– Жалко, – сказал он.

– Тигры были такие хорошие. Зачем они это делают? – спросил я.

– Они не виноваты, – сказал Чарли. – Я тоже люблю тигров. Мне очень нравится с ними разговаривать. Они славные и все понимают, но мы должны покончить с ними. И поскорее.

– Тигр помог мне с арифметикой.

– Они очень добрые, – сказал Чарли. – Но они опасны. Что ты теперь будешь делать?

– Не знаю, – сказал я.

– Хочешь остаться в Смертидее? – спросил Чарли.