В августе сорок второго

Теперь со захваченным диверсантом работали в Москве. Мне было просто интересно посмотреть на лучшего специалиста Третьего Рейха. Да, не скрою, что в допросную меня привело чистое любопытство. Но я очень хорошо помнил, что сам Скорцени при всем его вроде как убежденном нацизме в первую очередь думал о своей шкуре, точнее, своей выгоде. В Моей реальности, он, будучи на Восточном фронте так удачно заболел холециститом, что сумел пропустить разгром под Москвой, потом сумел оказаться полезным американцам, спрятался в Испании и там руководил подготовкой спецназа, сотрудничал и с Израилем![81], и с Египтом, консультировал и аргентинское правительство, в общем, был постоянно кому-то нужен и брался за любую выгодную работу по профилю. При этом приобретал дорогую недвижимость, вел семейный бизнес, оказался человеком весьма разносторонних дарований.

– Хорошо. Скажу так, у нас специалисты в вашей довольно узкой области деятельности есть свои, причём ничуть не хуже ваших. Во всяком случае, провал вашего иранского предприятия – наша работа! Лаймы проворонили вашу подготовку, пришлось им чуть-чуть подсказать, а дальше всё сложилось для нас даже лучше, чем это можно себе представить.

– И зачем тогда я нужен вам? – в эту фразу Отто вложил максимум иронии.

– Сначала вы докажете НАМ, что можете быть НАМ полезны.

Я специально акцентирую на слове «нам» свою фразу, повтором усиливая акцентуацию.

– А потом мы сломаем вам ногу, или обе…

Оп! А тут смотрю, проняло, что-то он начал соображать…

– А после поражения Рейха вы возникните с очень хорошей легендой в очень лояльной к нацистам стране. И мы предложим вам очень хорошо оплачиваемую работу по вашему профилю… Скажем так, что-то вроде свободного художника, который будет иногда выполнять и наши заказы, причем наши – в самую первую очередь…

– Ох, и умеете вы уговаривать, генерал-колонель!

Глава 25. 126 часов в году

Объект 11А. 5 ноября 1942 года

– Заметил, как хорошо в горах дышится? Да! Это тебе не Кавказ, но всё равно, хорошо!

Удивительно, что Лаврентий Павлович находится в хорошем настроении. Впрочем, он ведь всю жизнь хотел строить, нереализованный архитектор в нем проснулся, скорее всего. Вот и настроение у него намного лучше, чем было накануне. Мы стоим в засекреченном месте, настолько засекреченном, насколько можно было что-нибудь подобное засекретить. Гигантский котлован, в котором расположилась бетонная громада будущего атомного реактора. С этой площадки очертания объекта просматриваются лучше всего. Курчатов, Раппопорт, Доллежаль и Сапрыкин остались внизу. С ними была еще группа инженеров, проектантов, физиков-атомщиков, военных, тех, кто был кровно заинтересован в скорейшем пуске атомного проекта. По данным разведки, мы пока что серьезно опережали наших противников в этой сфере: германский атомный проект был законсервирован, из-за банального дефицита средств и туманных перспектив, в том числе отсутствия достаточного количества тяжёлой воды, которая была необходима немецким ученым для продолжения работ над проектом. Американцы пока еще не начинали даже проект «Манхэттен», Дьюи не спешил подписывать документ, и опять-таки больше по финансовым соображениям: противостояние с Японией потребовало, фактически, создание нового флота, в том числе были заложены восемь суперлинкоров и семь больших авианосцев, не считая почти полутора десятков эскортных авианосцев и более чем полутора десятков крейсеров. По мнению руководства ВМФ США, именно крейсерские операции должны нанести самый большой вред экономике Страны Восходящего Солнца. А флот – очень и очень дорогое удовольствие, чуть-чуть дешевле атомного проекта. Кроме того, президент Дьюи был во многом консервативен, и не рисковал пока что вкладываться в непонятные исследования. Еще один момент: Британия продолжала свои собственные исследования по оружейному урану, не передав их результаты вероятным союзникам. Не было визитов британских ученых и лоббирования уранового проекта имперскими военными. Вот тут нам получилось притормозить британские исследования тем, что удалось перехватить груз урана, который находился в Бельгии на складах и дожидался отправки на Остров, случилось это практически во время вторжения Вермахта, по оценкам наших ученых, дефицит урана затормозил британскую программу приблизительно на полгода. А тут еще какие-то банды разрушили все урановые шахты в том же Бельгийском Конго, какие-то местные разборки с применением тяжелого вооружения. Морские катастрофы заставили руководство Империи заморозить слишком дорогие научные изыскания, чему способствовала и скептическое настроение профессора Линдеманна, не верившего в быстрый успех уранового проекта. Опять-таки, флот надо было усиливать. А стоимость нового линкора могла кого угодно погрузить в уныние, не только премьер-министра. Но без новых кораблей никак, а без непонятной бомбы еще как-то можно прожить.