В башне

Жизнь — безумная потеха,
Взвейся бубен огневой,
Блеском солнечного смеха
Зазвени над головой.

Солнце — маска. Пусть под маской
Мироборческая ночь,
Пусть приходит… Встречу с пляской.
Черной смертикрикну: «Прочь!»

Разожгу костер последний,
Запылает вихревой;
И, чем ярче, тем победней,
Я ударю в бубен мой.

Солнце — маска золотая;
От тебя не отрекусь.
Шут твой верен, умирая,
С красной смертью обручусь.

Жизнь — безумная потеха,
Взвейся бубен огневой,
Блеском солнечного смеха
Зазвени над головой.

Смех

Я к вам взывал, но зов вчерашний
Был глух, а башня высокая;
Сегодня вышел я из башни,
И песня вольная звонка.

Пою и в бубен ударяю.
Мой бубен — солнце, бубен — смех.
Кто злой, кто добрый, я не знаю.
Мне все равно… Пою для всех.

Забавой огненной потешу
И, уходя, оставлю знак.
На главной площади повешу
На древке красный мой колпак.

Для всякой мудрости он годен,
Смешная жизнь, как он, пуста.
Уйду и снова мир свободен
Для песен нового шута.

КРАСНЫЕ ПЕСНИ

Три ворона

Облака над степью
Месяцем разорваны.
На кургане голом
Задремали вороны.

И увидел первый:
Снег, землянки скрытые…
Выстрелы и стоны…
И лежат убитые.

А второй увидел:
Улицы изрытые…
Выстрелы и стоны…
И лежат убитые.

И увидел третий:
Избы непокрытые…
Выстрелы в стоны…
И лежат убитые.

Заалело небо
В разные три стороны,
За поживой сытной
Полетали вороны.

«Никто не ждет, никто не знает…»

Никто не ждет, никто не знает,
Что ужас будет явлен вновь.
О мщеньи яростном взывает
Недавних жертв святая кровь.

В тот день, сойдясь под красным флагом,
Мы с песней кинули завод,
Из переулка спешным шагом
Наперерез нам вышел взвод.

Быль залп. Передние смешались.
Товарищ мой лежал ничком,
И мнилось, дьяволы смеялись
Злорадным, гаденьким смешком.

Их зубы, не штыки, блестели,
И барабанщик не был пьян,
Нет, это смерть в его шинели
Усердно била в барабан.

И вот опять никто не знает,
Что ужас будет явлен вновь.
О мщеньи яростном взывает
Недавних жертв святая кровь.

В ту ночь

Мы были прокляты судьбой,
И шли неверными шагами,
Наш пес понурый в худой
Тащился, нехотя, за нами.

Нависнув низко облака,
Клубили темные волокна,
Навстречу нам издалека
Ползли загадочные окна.

Мне что-то чудилось едва,
Чему противилось сознанье.
Нам были тягостны слова,
И было трудно длить молчанье.

Вдруг пес завыл и побежал.
Мой крик упал на полуслове,
На тротуаре труп лежал
Лицом в пятне застывшей крови.

Еще один. Сыны земли,
Когда же цепи распадутся?
Остановились, обошли…
И шли, не смея оглянуться.

9 января 1905 г.

Заклятые