В белую ночь у костра

Когда дядя с Порфирием навьючились и я навьючился, мы вышли на тропу и пошли гуськом вниз по реке. Не думайте, что тропа шла всё время по берегу. Иногда она отходила в сторону, иногда подходила к самой воде — она петляла. То она забиралась в чащу и пряталась в мокрой высокой траве, то ныряла в лужу с одного боку, чтоб опять вынырнуть с другого, то кисла в болоте, то выбиралась на открытое место, на камни, и тут совсем исчезала, таяла в воздухе, потому что на камнях человеческая нога не оставляет следов, — тогда надо посмотреть вокруг, не видно ли где-нибудь между камней земли, хотя бы тонкого слоя, и искать следы на земле или просто идти вперёд до земли, травы или болота и искать тропу там. Иногда её можно потерять надолго, то есть совсем сбиться с направления и уйти в сторону. Тогда надо останавливаться и искать тропу специально, то есть посвящать этому всё своё умение, старание и время. Иногда вы будете искать её несколько часов, всё время возвращаясь к исходному месту. А то и целый день. А то и вовсе не найдёте! Но это уже дело серьёзное! Так можно и погибнуть! Особенно если место вам незнакомое и нет у вас компаса. В общем, тропа — великая вещь, поэтому-то я о ней так много говорю. Тропе надо уметь доверять, она всегда куда-нибудь да выведет! Например, если тропа вдруг упирается в глубокую речку, а кругом дикие места, нет ни души на много километров, только лес, или степь, или горы, а тропа упирается в глубокую и широкую речку и противоположный берег плохо виден, вы там толком ничего не можете разглядеть, — вы думаете, тропа утонула, не так ли? Или вы думаете, она ведёт в хоромы какого-нибудь водяного? Или в терем русалки? Вы глубоко ошибаетесь — тропа не дура и не предатель, ни к какой русалке она не ведёт, она всегда ведёт к людям, даже если они давно умерли, она всё равно ведёт к ним! И даже если тропа ведёт на вымершую или покинутую стоянку, вы оттуда всё равно выйдете к живым, по той же самой тропе или по другой — это неважно, потому что тропа всегда дружит с тропой, а все тропы — с людьми! Так что если тропа ныряет в речку, смело ныряйте вместе с ней — на другом берегу вы обязательно найдёте продолжение тропы! Конечно, если не утонете…

Так что верьте тропе, даже если она ныряет в речки или петляет, казалось бы, бессмысленно. Тропа никогда не петляет бессмысленно: просто она обходит опасные или труднопроходимые места… Но опять-таки не думайте также, что тропа — это улица Горького в Москве! Или что она шоссе! Тропа есть тропа, и зачастую по ней тоже очень трудно идти, особенно на Севере, в тайге! Иногда идёшь по такой тропе и в сердцах проклинаешь её, если она очень круто поднимается вверх, или скользит по мокрым обнажённым корням деревьев, или залезает под огромное, поваленное бурей дерево, через которое надо перелезать, но это, конечно, злостная неблагодарность — ругать тропу! Какая бы она ни была! Это просто чёрная неблагодарность и слабость человеческого духа! Или физическая слабость! В таком случае, дорогие мои, советую вам хорошенько закалиться, закалиться физически и духовно, чтобы стать достойным своей тропы! Намотайте себе это на ус, если он у вас есть! А если нет — просто запомните…

— Ми-иша! — услышал я вдруг впереди дядин голос. — Давай скорей сюда!

Дядя был где-то недалеко.

— Сейча-а-ас! — ответил я, перелезая через огромное суковатое дерево, лежавшее поперёк тропы.

Я немного отстал, размышляя о разных тропах. Не думайте, пожалуйста, что я выдохся, я просто замедлил шаги, отдавшись размышлениям. Просто мне в голову пришли разные мысли по поводу этой тропы.

Но тут я ускорил шаги и вышел из лесу на открытое место. Чистая и прямая тропа шла здесь по высокому травянистому берегу над самой рекой. На берегу стояли Чанг, Порфирий и дядя, рядом с ними на земле лежали рюкзаки, и Порфирий опять раздевался. «Купаться, что ли, задумали? — пронеслось у меня в голове. — В такой холод!» Они о чём-то разговаривали, глядя на реку. И я взглянул на реку… и увидел наш плот! Он стоял на середине реки, зацепившись за камень, и вокруг него бурлила вода!

«Это подарок реки! — подумал я. — Молодец, река!»

Поэт среди нас

И опять мы блаженствовали на плоту, который нам возвратила река. Небо очистилось, высоко над нами засверкало солнце, сопровождая нас к морю, залитые светом берега бежали назад — тёмные застывшие ели, и трепещущие берёзы, и кудрявые сосны, и камни между ними, — вдоль самой воды сверкала ярко-зелёная трава и голубели густые заросли бледных незабудок.

Река тоже была голубой, она уже просветлела, очистилась и весело несла нас вперёд.

Наши «универмаги» и мешки с сёмгой,- тщательно упакованные, висели на подгребицах, а мы опять были в трусах. Я лежал на плоту рядом с Чангом. Порфирий и дядя стояли у подгребиц на вёслах.

Тучки ненастные
Мимо промчалися,
Со-олнышко сно-о-ва
Над нами взошло-о! —

пел дядя.

Он пел, взмахивая левой рукой с зажатой в ней трубкой. Правая рука дяди лежала на ручке весла.