В белые ночи

И вдруг все рухнуло. Мужа арестовали. Я не знала, за что. Не могла знать. Муж относился ко мне, как к маленькой девочке, и никогда не рассказывал о своих делах. Я стала бегать из одного учреждения в другое. Всех спрашивала, задавала один и тот же вопрос: за что его арестовали. Никто не хотел объяснить причину. Всюду отвечали: «Арестован — значит, совершил преступление. Если выяснится, что он не виновен, его освободят. У нас зря не сажают». Однажды меня вызвали в НКВД. Думала, что на этот раз сообщат, за что арестован муж. Следователь сказал: «Нам стало известно, что ваш муж был английским шпионом, и мы хотим, чтобы вы рассказали все, что знаете о его шпионской деятельности». Я закричала: «Как вы смеете говорить такие вещи о моем муже? Он был директором одного из самых больших заводов Москвы, все свои силы отдавал родине, получил много правительственных наград. Какой же он шпион?» — «Успокойтесь, — сказал следователь. — Нам известно все о вашем муже, ему удалось хорошо замаскироваться, но нам все известно, мы раскрыли его преступную деятельность. Вы его жена. Он вас любил и наверняка рассказывал подробности о своих действиях. Если вы патриот своей советской родины, вы обязаны рассказать нам правду». — «Но я уверена, что мой муж ни в чем не виновен, — продолжала я возмущаться. — Что же я могу вам рассказать?» — «В таком случае вы оказываетесь соучастницей преступлений вашего мужа, — сказал мне следователь. — В камере у вас будет время подумать, не лучше ли рассказать нам всю правду». Несколько недель я просидела в камере, но меня никто не вызывал. Перевели в другой корпус тюрьмы, в другую камеру. Прошло несколько недель. Наконец меня вызвали на допрос. Проходя мимо соседней камеры, я услышала голос своего мужа. Это; было ужасно. Следователь спросил, готова ли я рассказать правду. Я снова ответила, что муж ни в чем не виновен, я тоже не совершила никакого преступления и поэтому прошу освободить нас обоих и позволить нам жить спокойной жизнью. «Ваш муж во всем сознался, — сказал следователь, — а вы продолжаете упорствовать». — «В чем он сознался?» — спросила я со страхом. «Он сознался во многих преступлениях, но далеко не во всех. Я уверен, что вы все знаете, но не хотите рассказать. Почему вы его покрываете? Где ваша преданность советской родине, сделавшей для вас столько хорошего? Расскажите, расскажите все. Ваш муж рассказал нам о вас». — «Что он рассказал?» — спросила я. «Это правда, что в последнее время вы начали изучать английский язык?» — «Да, — ответила я, — это правда, а что в этом плохого?» — «Что плохого? — вскричал следователь. — А вы знаете, что ваша учительница была профессиональной английской шпионкой, она уже свое получила. А вы учили английский, чтобы стать связной между вашим мужем и британским посольством. Все вы входили в один крупный шпионский центр, но мы его ликвидируем, ликвидируем полностью».

Земля ушла из-под моих ног. Голова закружилась. О чем он говорит? — спросила я себя. — Какой шпионский центр? Что за связь с британским посольством? Что за шпионка? «Это ошибка, гражданин следователь, — сказала я, — ужасная ошибка. Я уверена, что моя учительница не могла сделать ничего дурного. Она пожилая женщина. Немного, правда, старомодная, но очень предана родине. Она давала частные уроки крупным начальникам, муж хорошо ее знал. Она бывала у нас, и муж однажды в шутку попросил ее обучать меня языку, чтобы мне не так скучно было ждать его возвращения с работы. Так получилось, что я стала изучать английский». Я успела взять всего несколько уроков. Потом мужа арестовали, и учительницу я больше не видела. Клянусь вам, гражданин следователь, что на уроках английского ничего другого не было».

Следователь посмеялся надо мной и над моими клятвами. «Нам все известно, — сказал он. — Теперь пойдете в камеру, немного подумаете, и все нам расскажете». На обратном пути мне снова послышался голос мужа. В камере не могла сомкнуть глаз: мне казалось, что муж зовет меня, стонет, просит о помощи. Он был намного старше меня, почти старик. Он был мне вроде отца, и теперь звал на помощь. А чем я могла ему помочь? До сегодняшнего дня не знаю, действительно ли он находился в соседней камере или мне все показалось.

Время шло, и однажды следователь сообщил мне, что муж умер. Я плакала, как девочка. Очень жалела доброго, старого человека. Следователь дал мне немного поплакать. «Успокойтесь, — сказал он. — Ваш муж был шпионом и врагом народа. В любом случае его ждал расстрел. Теперь расскажите нам все. Какие задания шпионского центра вы выполняли».