В бесшумном полете гналась я за ним

— Ах, ты так думал, да? — Паркер мотнул головой. — Так вот, если ты так думал, то ошибаешься, и притом глубоко ошибаешься. Но если это для тебя так просто, то будь любезен объясни мне, кто же убил Гордона Бедфорда и на чем основана твоя уверенность, что убил его именно этот человек, а не какой-либо другой! По моему убеждению, определенные вещи действительно прояснились, но они больше затемняют общий вид, чем освещают его. Кроме того, я должен, наверно, тебе напомнить, что нашей обязанностью является вовсе не поиск какой-либо эффектной гипотезы, наша задача — установить факты, причем таким образом, чтобы с абсолютной уверенностью доказать виновность одного из подозреваемых. А для этого необходимо с такой же абсолютной уверенностью исключить остальных. Иначе любой, даже начинающий адвокат сделает мармелад из обвинительного акта и выставит меня на смех.

— Неужели ты, мой глубокоуважаемый друг, можешь предположить, что я пережил бы минуту, когда по моей вине ты стал бы мишенью для издевок газет всей Британии? — Джо снова улыбнулся, как если бы даже сама мысль о кричащих заголовках бульварных газет, именующих Бенжамина Паркера бездарным, показалась ему забавной. — Нет, мне всего лишь кажется, что я закончил расследование и знаю, кто убил Бедфорда. Я бы даже взялся в границах моих скромных возможностей исключить всех остальных подозреваемых, кроме одного убийцы. Именно поэтому сказал, что мы можем приступить к подведению итогов. Кроме того, ты разбудил меня слишком рано, и я был бы счастлив, если бы смог вернуться в свою постель. Представь себе, что могу спать в любое — ну буквально в любое время суток, если мне недостает одного или двух часов сна. К сожалению, Скотленд-Ярд решил сегодня, что мой сон.

— О, прекрати это шутовство, умоляю тебя! В конце концов, речь идет об убийстве и убийце. Я… я никак не могу прервать расследование, если… если не буду уверен, что оно действительно окончено, — добавил он беспомощно, отдавая себе отчет в том, что как офицер, руководящий этим расследованием, он не имеет права так говорить. Но он хорошо знал Джо Алекса и знал, что за такой его улыбкой кроется полная уверенность. В течение их долгого сотрудничества Бенжамин Паркер лишь один раз пережил момент сомнения в друге. Это было в старинном доме, стоящем над обрывом, когда все указывало на самоубийство, а Джо упорно просил не прерывать совершенно бессмысленного, по мнению Паркера, расследования. Погибший был известным ученым-демонологом, и очень много в том деле было разговоров о дьяволе. Но в конце концов оказалось, что убийство, которого никто не мог совершить, было все же совершено. И заместитель начальника криминального отдела поверил тогда, что если в этом деле и присутствовал какой-то дьявол, то находился он в мозгу его друга, служа ему, как Фаусту, советом и помощью. Но после тех событий прошло много времени. Теперь ситуация была прямо противоположной: он, Паркер, считал, что следствие только начинается, а уверенный в себе Джо спокойно улыбался.

— Ладно, так что мы должны теперь делать, по-твоему? — спросил он почти с отчаянием.

— Я думаю, что, действительно, следует собрать всех и закончить все это дело.

— Но ты абсолютно уверен, что знаешь, кто убил, и сможешь это доказать?

— Да.

Паркер заколебался.

— Хорошо. — сказал он наконец. — Говори, Джо. Если я скажу, что просто умираю от любопытства, то это будет очень близко к действительности.

И Джо сказал ему.

Спустя двадцать минут все собрались здесь: трое женщин и двое мужчин. У них были усталые глаза, и все они, каждый по-своему, в большей или меньшей степени нервничали.

Алекс, который стоял в дверях, ожидая, пока все войдут и усядутся, направился к столу, но по дороге свернул к двери кабинета и широко ее распахнул. Опершись на дверной проем, он посмотрел на Паркера, который сидел в торце стола, положив перед собой целую пачку бумаг, и на всех жителей дома, которые уселись за столом справа от него, и сказал:

— Поскольку мы достаточно точно знаем все то, что одни из вас могли бы сказать нам о других, я хотел бы оставить в стороне все эти сведения, тем более что, как мы смогли выяснить в процессе расследования, они носят скорее интимный характер, и никому не было бы приятно публично обсуждать их здесь. — Он умолк, увидев легкий румянец на лице Агнес Уайт и ее почти незаметный благодарный кивок головой.

Паркер, заметивший это, готов был поклясться, что Джо хотел улыбнуться ей и с трудом сдержал свою улыбку. Но уже спустя несколько секунд он забыл об этом, поскольку интонация, с которой Алекс продолжил говорить, переменилась со свободной на строго деловую: