В бой идут 2

На нашу беду, староста обладал хорошим слухом:

— Это вы, чужеземные демоны, мне собрались рассказывать про Ганешу? Во-первых, Ганеша никакой не слон[80], а во-вторых, крыса — вахана[81] Ганеши, это знают даже маленькие дети.

— Извините, — потупилась Семеновна, но глава деревни только махнул рукой.

— Ну так что — идете? — в нетерпении повторил староста. — У меня обеденный перерыв, дома еда стынет.

— Э-э-э… Нам надо подумать, — наконец выдавил из себя я.

— Думайте, — покладисто согласился староста. — И вообще, давайте так. Вот вам ключ от подвалов, где вход — любой покажет. Если надумаете — идите, воюйте. Нет — через два часа ключ отдадите, когда я вернусь.

Староста встал со своего пальмового трона и, насвистывая «Где баобабы вышли на склон[82]», отправился восвояси.

Я поделился своими сомнениями с народом, и Семеновна махнула на меня рукой:

— Ой, делов-то… Пусть лошадь думает, у нее голова большая.

— Чего? — вдруг заинтересовался Петька

— Я говорю, есть у нас специалисты по уничтожению, пусть они и решают. Тут Митрич в личку стучится, погодите минут пять, я с ним в реале переговорю.

И глаза Семеновны закатились, сигнализируя о том, что персонаж в «эвее».

Глянув на наше воинство, я с удивлением увидел, что глазки у них блестят, и выглядят они очень заинтересованными. Наконец, Петька не выдержал:

— А они муж и жена в реале, да?

Я малость смешался, но тут же выкрутился:

— Тайны личности разглашению не подлежат. Я же не спрашиваю вас о вашей личной жизни, молодой человек.

Петька смутился, зато Ольга захихикала:

— Петькина личная жизнь тайной не является. Нельзя засекретить то, чего не существует в природе.

— Зато у тебя этого выше крыши, — не остался в долгу насупившийся толстяк, и, кривляясь, передразнил, — «Краткое описание личной жизни Оленьки в августе. В трех томах».

Но Ольга, к моему удивлению, не обиделась, а продолжила хихикать:

— О! А Петенька, оказывается, следит за моей личной жизнью! Кто бы мог подумать? Слушай, ну я просто польщена. Ты уж прости, Петя, я не готова дать тебе ответ немедленно, но ты не теряйся. В конце концов, рыцарь ты, или просто погулять вышел? С лавровым венком на голове. Объяви меня своей прекрасной дамой, совершай в мою честь подвиги, прикупи в пару к венку лиру и распевай серенады в мою честь. Глядишь, мое сердце и дрогнет. И я премирую тебя своей личной лентой, которую ты сможешь привязать к своему жезлу. Бантиком.

От ушей Петьки можно было прикуривать. Да что там прикуривать — на них можно было плавить оловянных солдатиков. Он буркнул что-то неразборчивое и ломанулся куда-то в сторону, подальше от нас.

Тарасик сидел с невозмутимым видом. Я помолчал-помолчал, а потом все-таки не выдержал:

— Ну и дура.

— Не поняла, — мгновенно откликнулась Ольга.

— А что тут непонятного? Дура и есть дура. Со всех сторон. Я уж не беру человеческие отношения, но это даже просто не рационально. Петька тебе уже не просто смешной пацан-одноклассник, вы сейчас с ним в одной лодке. Ему тебя еще сто раз лечить и с того света вытаскивать.

— Ой, да перестаньте! — поморщилась Ольга. — Куда он денется? Отлечит, да еще и за счастье считать будет меня спасти.

— А вот не факт, девонька, не факт… — не согласился я. — Я вот, например, совсем не уверен, что в следующий раз Петька спросит, кого ему вытаскивать. Он ведь и сам решение принять может — кого спасать, кого бросать.

— Да даже и если спросит, не факт, что я скажу то же, что и вчера — неожиданно встрял в разговор Тарасик. На нас он при этом не смотрел, по-прежнему пялясь куда-то вдаль.

— Опа, нормальное заявление! — оживилась Ольга. — Наш куркулёк проснулся. А тебе я чем не угодила?

— Да мне на тебя наплевать и забыть, я тебя и твою компанию все эти годы придурками озабоченными считал. — ровным голосом ответил Либерман. — Но мы впятером сейчас в деле. И решения я принимаю и принимать буду исключительно с точки зрения интересов нашего совместного предприятия. А равных акционеров не бывает, это сказки. Вклад у каждого — свой, разный. Кто-то за дело болеет, а кто-то только на свой карман работает, пусть и в ущерб общим интересам. Меня вчера тебя жалко стало, ну и подумал, что по справедливости надо всем по две жизни оставить, раз уж так обстоятельства сложились. А вот сегодня я уже подумал бы — надо ли вытаскивать человека, который из-за своих гормональных заскоков компаньона в дерьмо макает?

— Так что мне его — целовать и облизывать надо было? — Ольга взвилась разъяренной тигрицей. — Что ты вообще знаешь про гормональные заскоки, ты, блин, девственник лопоухий! Вообще, капец, конечно — на потоке две сотни нормальных парней, и только у нас в команде — два главных клоуна курса, на которых ни одна нормальная девчонка ни разу не посмотрела! И они еще меня будут учить, как мне личную жизнь строить. Вааще гон какой-то, застрелиться проще, блин!

Тарас безразлично промолчал, а я все-таки не выдержал.