В бой идут 2

— Как говорили у нас в армии, «поздно налитая вторая — безнадежно загубленная первая». Сергеевна тут все правильно сказала, но я хотел бы на другом заострить, так сказать, и углубить. Спору нет, это не самый богатый стол и не самый пафосный кабак. Но этот стол и этот дом, на минуточку, вам выставляют ваши дети. Возможность сидеть здесь и есть и пить невозбранно — целиком и полностью их заслуга, мы тут никоим боком даже близко. Так что на вопрос «За чей счет банкет» я чистой совестью ткну пальцем в это вот подрастающее поколение. Так что если кому нужно крикнуть «Официант, почки царице» — кричите, не стесняйтесь. Все оплачено[124]! А выпить… Выпить я бы предложил за последнее лето детства. За птенцов, встающих на крыло!

И вновь выпили все. А Петькин папа, крякнув, заметил:

— А что стол? Шикарный стол. Я себе такого и в двадцать позволить не мог.

— Вот солидарен! — немедленно поддержал Митрич. Вы, уважаемый…

— Пётр Петрович, — шепотом подсказала Семеновна, но железный плюшевичок услышал.

— Да, Пётр Петрович Охлопков я. Очень просто запомнить — всех мужчин в нашей семье зовут Пётр Петрович. Петьку тоже. — и он улыбнулся.

— Хорошо, Пётр Петрович, я запомню. Я просто тогда следующий тост за вами запишу. У меня предложение…

20 минут и три тоста спустя

— … и хотела бы предложить — давайте за здоровье выпьем! Чтобы дети не болели, чтобы нас болячки стороной обошли, чтобы родители не хворали, и жили, тьфу-тьфу-тьфу, сколько заходят!

— Вот правильно сказала! Поддерживаю! — Пётр Петрович опрокинул рюмку, сморщился, подцепил на вилку грибок и смачно его зажевал. После чего стянул через голову галстук, сунул его в карман пиджака, а сам пиджак, сняв, повесил на спинку стула. — Ань, ну что ты меня в бок толкаешь? Расслабься уже. Нет здесь, слава богу, ни начальников, ни подчиненных, ни, не к ночи будут помянуты, деловых партнеров. Только дети, учителя и родители. Все равны как в бане. Можно сказать, выпускной отмечать тренируемся. Вон, женщина правильно сказала — случайно встретились и скоро разбежимся. Так давай хоть вечер посидим по-людски, спокойно, без нервов. Не на приеме, слава богу. Не беспокойся, я норму знаю.

— Оно и правильно! — поддержала его мама Патрика, которую звали, как выяснилось, Кристиной Анатольевной. — Вон как дети нам расстарались, какой стол организовали! Давайте им праздник портить не будем лицами, от которых молоко киснет. И вообще, девчонки, что вы там как неродные, подсаживайтесь поближе. Чей там следующий тост? Ваш, Виктория Артемовна?

Мама Ольги помолчала секунду, явно что-то решая, а потом откинула со лба модную в этом сезоне трехцветную прядь, и хмыкнула:

— Можно просто Вика. Ладно, погнали. При нашей жизни расслабиться никому лишним не будет. Тост, говорите?

50 минут и девять тостов спустя

— Да ты, Петро, не части, так мы ни фига долго не посидим. Дорвался, блин, — возмущался опытный Митрич. — Сейчас надо паузу взять, передохнуть, перекурить. Как говорил прапорщик Сингаевский, осадить надо! Слава, Митя, где вы там? Пошли, вон, потанцуем, зря, что ли, эту караоке тащили?

— Ой, мальчики, а можно я песню поставлю? Где здесь выбор-то? Ничего не понятно.

— Вот микрофон, просто начинай петь, оно само подстроится.

— Ой, спасибо, Светуня! Вот, давай эту:

Закрой глаза, всё постепенно и тебя тут никто не заменит.
Утро подарит нам это мгновение и холода за окном не помеха.
Пока мы здесь в теплой постели, волосы волнами по твоей шее.
Касания трепетны и безмятежны, мы видимо нашли, то что долго хотели.

Девчонки, давайте все вместе!

Между нами тает лёд, пусть теперь нас никто не найдёт.
Мы промокнем под дождём и сегодня мы только вдвоём…[125]

— Мама, блин! — рыжая опять была злой и красной. — Ну не это же старье! Ты бы еще Егора Крида своего нафталинного вспомнила!

К моему удивлению, Кристину поддержала Людмила Сергеевна, мама Татьяны.

— Цыть! Юным девам слова не давали! — и она рассмеялась звонким и очень молодым смехом. — Ты не обижайся, Аглая, да? Так вот, Аглая, чтобы ты знала — это он сейчас лысый, толстый и с мешками под глазами, в которые весь гонорар за концерт засунуть можно. А в молодости Крид был тако-о-о-й мужчинка… У нас все девочки в него влюблены были.

Она любила кофе в обед
И по утрам ее вкусный омлет.
Она любила жить без проблем,
Меня манила красотой колен.

Тут к Людмиле присоединилась Кристина:

Работа двадцать четыре часа
И добивается всего сама,
Но она хитрая словно лиса
— меня манили ее глаза.

В общем, припев орали все пять мамочек хором: