В бой идут 2

А на следующее утро мы все во дворе колледжа и слушали, как ректор разливался соловьем ни о чем, мотивируя студентов и продвигая учебное заведение. Вернее — никто его особо не слушал, в нашей команде по крайней мере. Взрослая составляющая не очень хорошо себя чувствовала после вчерашнего. Что касается старшеклассников, то у них, судя по их хитро-довольным лицам, вечер вчера тоже удался и им было не до директора — они беспрестанно шушукались. Полезной информации, впрочем, из речи ректора отжалось немного — 17 команд не прошли первый этап, всем прошедшим начислено по 10 очков, первые пятеро получают дополнительные очки. За первое место — 10 очков, за второе — 5, за третье — 3, потом 2 и 1. Таким образом, мы вдвое обогнали по очкам основную массу команд. Вот только разрыв этот можно ликвидировать мгновенно. Стоит, к примеру, тем же «светлячкам» выиграть второй этап и мы в лучшем случае сможем сровнять счет. Вон они — стоят, смотрят на нас. Нехорошо смотрят. Затаили.

Директор меж тем перешел к вручению ценных призов. Пятое место получило неплохую броньку. Четвертое — хорошее оружие.

— А обладали первых трех мест получат самые ценные подарки, которые только возможны в Турнире. Это подсказки на второй тур! Но сначала — задание на второй тур. Вы должны будете найти масштабируемое оружие своему командиру. Имеющееся не засчитывается, оружие должно быть найдено во время второго тура. Порталы откроются в полночь. А сейчас капитанов трех команд-победителей прошу на сцену!

Раздача подсказок мало кого интересовала, все взахлёб обсуждали задание. Меж тем директор взял лист бумаги с каким-то четверостишием, и разорвал его пополам. Одну из половин еще раз разорвал на две части — побольше и поменьше. Самую маленькую часть вручил капитану команды, занявшей третье место, часть побольше получила Светлячок, а половина листа досталась Тарасу.

Жадина даже не посмотрел на текст — мне бы такую выдержку. Он спустился вниз, подошел к нам, и только когда мы его обступили, развернул листок. Листок порвался криво и был почти треугольным, соответственно, чем ниже, тем меньше текста на нем осталось. Вот что там было написано:

Плач циня заполнил ма…
Древние свитки лежат в…
Ту притчу о б…
Но я не Ч…

— Митя! — Светлана пристально посмотрела на меня. — Тебе есть что об этом сказать?

— Об этом — пока ничего. Я первый раз вижу эти слова.

— А о теме Турнира? Ты что-нибудь нарыл за три дня?

— Про тему Турнира — есть. Я ее знаю.

— Уверен?

— Да.

— Тогда пойдем, расскажешь.

Глава 14

Мы устроились в той же самой беседке, на тех же самых, уже обмятых нашими попами, скамеечках. Девять лиц внимательно смотрели на меня. Цитамол бегал вокруг беседки. Тортик, в кои-то веки выпущенный Митричем, решил это такая здоровская игра и бегал за Цитом, порыкивая от переполнявших его эмоций и пытаясь шутейно укусить скелета за пятки.

— Митя, мы слушаем, — отвлекла меня от наблюдения за радужным пятном Светлана.

— Прошу прощения, — улыбнулся я, и сразу же взял быка за рога. — Я уверен, что тема игры: китайский роман «Путешествие на Запад». Той самый, наверняка известный вам: с танским монахом, идущим за священными книгами в Индию, и его учениками — царем обезьян Сунь Укуном, свино-человеком Чжу Бацзе и раскаявшимся демоном-людоедом Ша Сэном. Интересная, кстати, история у этой книги.

Предполагаемый создатель романа по имени У Ченъэнь был классическим, я бы даже сказал — эталонным неудачником. Всю свою жизнь он был позором своей приличной семьи — всё никак не хотел заняться делом, его интересовали только всякие глупости, вроде сочинения всяческих дурацких историй. В Китае, как известно, много столетий был только один путь сделать карьеру — сдать Экзамен, который принимали в единый день по всей стране, после чего начать карьеру чиновника. Вот этот самый Экзамен, он много лет всё никак не мог сдать, несмотря на то, что львиную долю своего времени тратил на чтение всяких книжек. Наконец, родители, разуверившись в том, что сынок выбьется в люди по чиновничьей части, как говорилось раньше, «женили его на деньгах», обвенчав с богатой наследницей. К сожалению, коммерсантом он тоже оказался плохим и деньги как-то быстро закончились. Родители к тому времени уже умерли, и У Ченъэню пришлось зарабатывать на жизнь тем единственным, что он умел — умением собирать слова во фразы, а фразы — в рассказы. Нет, он не стал писателем, как всю жизнь хотел. Он стал Другом Смерти — сочинителем надписей на могилах, эпитафий и поминальных записок. Дела мало-помалу поправились, а потом, когда ему уже было за сорок, он вдруг неожиданно сдает Экзамен и получает шанс начать, наконец-то карьеру чиновника, причем в самом Пекине.