В боях рожденная...

Между тем, не зная, в каком положении находится мотоотряд Ященко, растянувшаяся полковая колонна двигалась по проселочной дороге к Копыси. Боковое охранение не сумело вовремя предупредить о появлении гитлеровцев. Собрав значительные силы, фашисты ударили по нашей колонне в нескольких местах, так же, как это делали мы еще недавно, отходя вдоль Могилевского шоссе. 355-й стрелковый полк, с которым двигалась оперативная группа штаба дивизии, был расчленен и не смог развернуться для отражения удара. Враг теснил подразделения к реке, намереваясь перебить нас на открытом берегу.

Посовещавшись накоротке, мы трое — Филяшкин, Шварев и я — пришли к единому мнению: в создавшейся обстановке пробиться на левый берег можно только отдельными мелкими группами, пользуясь преимуществами лесной местности. Каждая такая группа на определенное время как бы превращалась в отдельный отряд, действующий в тылу врага.

Я отдал приказ формировать мобильные группы и распределить между ними оставшееся в полку продовольствие. Филяшкин проследил, чтобы в каждой группе был политработник.

В нашу группу входили человек 50 бойцов, командир 355-го полка полковник Шварев, Филяшкин и я. Мы взяли с собой только стрелковое оружие и гранаты — те немногие автомашины, которые были в полку, пришлось бросить, предварительно приведя их в негодность.

Полк «растворился» в приднепровских лесах. Гитлеровцы потеряли нас из виду, и им пришлось прочесывать заросли. Они обрушивали артиллерийский огонь то на тот, то на другой участок леса, после чего в чащу углублялись автоматчики, которые шли по «обработанному» артиллерией участку и напропалую строчили из автоматов.

В ожидании темноты наша группа расположилась в густом молодом ельнике. Организовали круговую оборону, скрупулезно соблюдали тишину и маскировку. Медленно и тревожно тянулись минуты. Чутко вслушивались в лесные звуки, стараясь различить шаги гитлеровцев. Ельник, в котором мы лежали, хорошо скрывал не только нас, но и от нас наших врагов — они были где-то близко и в любой момент могли появиться перед каждым из нашей группы, причем в превосходящем числе.

— Неужели отвоевались, Кирилл Иванович? — прошептал я, обращаясь к Филяшкину.

— Ну, если и так, Иван Никитич, то все равно повоевали неплохо — много гадов положили. Сраму на нашу голову быть не должно.

— Это, конечно, только недолго…

Мы помолчали.

— Пистолет у тебя в порядке?

— Полна обойма и запасная с собой.

— Последний патрон береги.

— Конечно, живыми не дадимся, Иван Никитич. Дивизия не погибла — это главное. За Днепром сил наберутся и еще так накостыляют фашисту…

Кирилл Иванович неожиданно замолчал и настороженно поднял голову. Сначала одна, потом другая макушки крепких ярко-зеленых елочек резко качнулись, послышались шуршание и треск. Мы вжались в мягкие моховые кочки, выставив вперед пистолеты.

Два фашистских солдата с автоматами на изготовку, опасливо оглядываясь, появились в десяти шагах от нас. Они перекинулись вполголоса несколькими словами и замерли на месте, видимо испугавшись шума, с которым продирались сквозь ельник. Так они стояли не шелохнувшись, видимо усыпляя бдительность советских бойцов, которые могли быть здесь, и, конечно, насторожились, заслышав треск сучьев: гитлеровцам, наверное, — как и нам, впрочем, — хотелось считать себя невидимыми.

Я не мог отвести глаз от вражеских лиц. Как же хотелось выстрелить! Но ведь сам же отдал приказ подчиненным по возможности не ввязываться в стычки, соблюдать маскировку.

Решив, очевидно, что бдительность противника усыплена, автоматчики разом дали несколько очередей, стоя друг к другу спинами. Хорошо, что мы лежали так близко от них — пули просвистели над нами, посбивав лишь верхушки елок. Дальше фашисты не пошли, повернули обратно.

— Ушли невредимыми, — прошептал Кирилл Иванович.

— Пока еще невредимые… Еле сдержался, — признался я Филяшкину.

Наконец-то на лес спустились сумерки. Стрельба постепенно утихла, с нами остались обычные лесные звуки: шум ветвей да редкое птичье попискивание. Можно было быть уверенными, что враг не сунется в лесную чащу на ночь глядя. Тем не менее, соблюдая осторожность, к нам по-пластунски подполз полковник Шварев.

Втроем мы наметили план дальнейших действий. Решили остаться в ельнике на ночь, а перед рассветом двинуться на восток к Днепру, который, по нашим расчетам, протекал не очень далеко. Переправляться предстояло вплавь. А пока надо было установить связь с другими группами полка. В разведку вызвался идти оружейный мастер сержант Дедов, с ним ушли еще два бойца. Я приказал выставить часовых и уснул сидя.

Мне показалось, что проспал всего несколько минут — на самом деле прошло часа три. Разбудили разведчики. Они обшарили лес в радиусе 10–12 километров, но не встретили никого из наших.

Умывшись росой, съев по куску хлеба, двинулись на восток, ориентируясь по компасу. Впереди шли головные дозоры, сзади — боевое охранение.