В боях рожденная...

Вскоре рассвело, но из-за росы и тумана было зябко, солнце только начинало пробиваться сквозь переплетения ветвей. На открытых местах, особенно в низинах, туман держался густой-густой — это было нам на руку. Обильная роса предвещала жаркий день, но пока что мы ежились в промокших гимнастерках, влага проникала даже за голенища. Шли точно на восток, поскольку не знали местности, кратчайшего пути к реке тоже не знали. На душе было неспокойно: тревожила судьба остальных групп полка, мучила неизвестность.

Наша безмолвная колонна двигалась уже довольно долго, когда ко мне подошли два бойца из головного дозора:

— Вот, товарищ генерал, поймали тут одного…

Передо мной предстал средних лет мужчина в потрепанном, явно с чужого плеча, пиджаке, латаных штанах и рваных ботинках. Что-то в его облике было неприятное, не внушающее доверия. Я долго присматривался и наконец понял: ходит в таком замызганном наряде и в то же время очень гладко выбрит, слишком аккуратно причесан. Неприятные белесые глаза бегают по сторонам, уходят от взгляда собеседника.

— Кто такой? — спросил я.

— Крестьянин… с хутора.

— Что делаете в лесу?

— Немцы пришли, и я убег. Брожу вот…

— Давно?

— Не знаю. Несколько дней, должно.

— Бритвенный прибор при вас? Прихватили, когда убегали?

Задержанный смутился:

— Волос у меня плохо растет — болезнь такая.

Да, крестьянин был явно липовый. От кого он скрывался и скрывался ли вообще? А если это не крестьянин и не дезертир, а добровольный фашистский прихвостень?.. Как бы там ни было, местность он, очевидно, знал хорошо, если решился бродить в лесной чаще. Воспользоваться этим следовало обязательно, даже против его воли.

— Поведете нас к Днепру кратчайшим путем. Только честно.

«Крестьянин» согласился с неохотой. Риск в использовании такого проводника был, но, как нам казалось, небольшой. Даже если он был вражеский разведчик, то и тогда не решился бы вывести нас на немцев — от возмездия за предательство уйти не успел бы.

Днепр показался неожиданно и скоро. Расступились деревья, и мы оказались на густо поросшем кустарником берегу.

— Ну я пойду, — сказал проводник.

Мы его отпустили, о чем потом здорово пожалели.

Хуторянин ушел, и мы тут же о нем забыли. Рассыпавшись по берегу, искали подручные переправочные средства, да не так-то легко их было найти. В конце концов решили использовать несколько поваленных деревьев — они упали, но часть корней еще прочно держалась за землю. Не имея ни топора, ни пилы, мы тем не менее быстро отсекли корни и спустили наши плавсредства на воду — время торопило. Орудийная канонада слышалась уже где-то далеко на востоке: мы, видимо, изрядно отстали от своих.

Утро было в разгаре, но туман все еще стоял над водой. По команде уцепились руками за деревья и поплыли. Плыть мне было тяжело — мешало давнишнее ранение в левую руку. Помог боевой товарищ, все тот же оружейный мастер сержант Дедов — как мог, он подталкивал бревно к противоположному берегу, широко загребая одной рукой. Мы плыли в тумане, как в молоке, преодолевая довольно-таки сильное течение.

Проплыли, наверное, метров 10–15, не больше, и тут с берега ударили автоматы. Красные вспышки хорошо были видны сквозь туман.

«Привел-таки, мерзавец, — подумал я про нашего подозрительного проводника. — Довел до реки и побежал за фашистами».

Пули свистели совсем рядом. Впереди кто-то вскрикнул. Полковник Шварев — он плыл передо мной — скрылся под водой. «Убит!» — пронеслось в голове. Однако он тут же вынырнул и с помощью других положил на бревно красноармейца, видимо раненного. Автоматный огонь не прекращался, но стреляли явно неприцельно — густой туман служил нам защитой.

Прошла минута или две, и наше бревно мягко ткнулось в противоположный берег.

С помощью бойцов я взобрался на кручу и лег в кустах. Казалось, дальше не ступил бы ни шагу: ломило плечи, ныла спина, в висках стучала кровь. Сил не оставалось, но лежать было нельзя: не говоря о том, что противник в любой момент мог переправиться через реку и устроить погоню, нам следовало пробираться к условленному месту, где был назначен сбор всей группы. Поднялся, подобрал палку и, опираясь на нее, пошел вместе о бойцами через кустарник и мелколесье подальше от воды, над которой еще висели последние клочья тумана. Правый берег уже достаточно хорошо просматривался.

В условленном месте, на небольшой поляне, собрались почти все бойцы и командиры нашей группы. Не хватало нескольких человек. Что с ними произошло, никто не знал: то ли они погибли при переправе, то ли плутали в лесу уже на этом берегу. Искать пропавших не имело смысла — все были измучены не меньше меня самого, и в таком состоянии можно не только не найти пропавших, но наверняка заблудиться и самим.

Выставили часовых, кое-как подкрепились и тут же попадали на землю, побежденные сном.

Поспать удалось часа два. Разбудил дождь. Сначала со сне я снова пережил переправу через реку, но, когда вода стала захлестывать лицо, я проснулся. Еще не просохшие после переправы, мы вновь промокли до нитки.