В боях рожденная...

Учтя создавшуюся обстановку, генерал-лейтенант Лелюшенко отдал приказ: не дожидаясь прорыва тактической зоны обороны противника силами стрелковых соединений, ввести в бой мехкорпус, который должен прорвать оборону и развивать наступление в северо-западном направлении.

17 декабря 1942 года части мехкорпуса вступили в бой, заняли хутор Астахов и ряд высот по западному берегу реки Кривая, который господствовал над нашей местностью, и к рассвету 18 декабря завязали бой за населенные пункты Коньков и Боковская.

В этих боях особенно мужественно дрались славные танкисты и автоматчики-десантники. Танк с десантом, который возглавлял заместитель командира роты автоматчиков по политчасти лейтенант Жидков, на большой скорости под яростным огнем противника ворвался в хутор Астахов и начал громить фашистов. Вражеским снарядом повредило пушку и заклинило башню у танка, на котором находились автоматчики Жидкова. Три человека были убиты осколками разорвавшегося снаряда.

Танкисты поливали фашистов из пулеметов, автоматчики открыли губительный огонь из автоматов. Не сдержав дружного напора танков и автоматчиков, гитлеровцы начали поспешно отходить. Преследуя их и выбивая гранатами засевших в домах и блиндажах фашистов, группа Жидкова в количестве пяти человек уничтожила 15 фашистских солдат и офицеров. Немцы продолжали яростно отстреливаться. Из пяти автоматчиков уже четверо были ранены: лейтенант Жидков, сержант Тарабан, автоматчик Казакбаев и еще один боец. У Жидкова была прострелена рука, сержанта Тарабана ранило в ногу, руку и щеку, у Казакбаева вытек левый глаз. Но раненые, не обращая внимания на страшную боль, продолжали уничтожать гитлеровцев.

Лейтенант Жидков, вырвавшись вперед, оказался с глазу на глаз с группой фашистов и скомандовал: «Сдавайтесь, сволочи!» Вражеская пуля в ту же секунду сразила героя-лейтенанта. Видя смерть своего командира, сержант Тарабан и автоматчик Казакбаев поднялись во весь рост и пошли вперед, поливая свинцовым дождем гитлеровцев. Три фашиста бросили оружие, подняли руки вверх. Израненные гвардейцы Тарабан и Казакбаев привели и сдали их в штаб и только после этого направились в медсанбат, где им сделали первую перевязку.

Сержант Тарабан — колхозник из Краснодарского края, ветеран 100-й ордена Ленина стрелковой дивизии. До этого боя был дважды ранен. Автоматчик Казакбаев — родом из Казахстана, в бою участвовал первый раз…

Используя успех мехкорпуса, стрелковые соединения армии смогли завершить прорыв тактической зоны обороны врага, овладели восточной окраиной поселка Дуленский, расширяя брешь, образовавшуюся в обороне неприятеля, и на третий день продвинулись на 15–20 км. В последующем 3-я гвардейская армия генерал-лейтенанта Лелюшенко перешла к преследованию в панике и в беспорядке отходивших частей 62-й и 294-й немецких, 7-й и 11-й румынских пехотных дивизий.

Упорный бой завязался за небольшую деревушку Старое Земцово юго-восточнее станицы Боковская. Деревушка эта стояла на пути отхода выбитых из станицы фашистов. Чтобы обеспечить отход своих частей, немецкое командование стянуло в Старое Земцово несколько дивизионов противотанковой артиллерии. А я, чтобы перекрыть пути отхода немцам, в поддержку наступающей на Старое Земцово 14-й гвардейской стрелковой дивизии выделил 20-й гвардейский танковый полк 3-й механизированной бригады корпуса.

Фашисты, к сожалению, уже успели развернуть батареи, и, когда тридцатьчетверки командира 20-го гвардейского танкового полка гвардии майора Н. А. Сергеева вышли на заснеженное поле перед деревней, по ним сразу же ударили немецкие пушки. — Ударили массированно, прицельно. Часть вражеских орудий была поставлена на прямую наводку. Загорелись два наших танка. Пехота залегла.

Командир танкового полка гвардии майор Сергеев, наблюдавший за ходом боя из своего командирского танка, понял, что медлить нельзя. Если чуть-чуть ослабнет наш натиск, фашисты попросту расстреляют танки на открытом поле. И вот уже его Т-34 стремительно рвется к деревне. По рации был передан приказ командира танкового полка: одной роте вести огонь по вражеской артиллерии в лоб, двум остальным ротам обойти деревню с флангов, зажать обороняющихся в клещи, лишить их возможности маневрировать орудиями. Сам командир шел в лоб.

На предельной скорости, преодолевая метровую толщу снега, Т-34 Сергеева ринулся на деревню. Вокруг него рвались снаряды, но, искусно маневрируя, танк ни разу не подставил свой борт под огонь. А лобовой броне фашистские снаряды не страшны. За машиной командира в снежной пыли устремились и другие танки. Вот уже преодолена первая линия вражеских траншей, вторая… И тут боевую машину Сергеева вдруг резко встряхнуло. Мина! Дальше минное поле… Танк встал. Сразу на тридцатьчетверку накинулась немецкая артиллерия. Еще бы — неподвижная мишень. Первым попаданием заклинило башню. Стало невозможно вести прицельный огонь из пушки. Вторым, третьим попаданием Т-34 гвардии майора Сергеева был подожжен. Командир 20-го гвардейского танкового полка и его экипаж не смогли выбраться из горящей машины…