В боях рожденное Знамя

Худощавый, со строгим лицом и всегда спокойным голосом, он умел внимательно выслушать подчиненных, подбодрить их. Сам был тверд, беспощаден к трусам и нарушителям дисциплины, суров и требователен к себе. С особой суровостью Корчиц относился к командирам, допускавшим грубость в обращении с красноармейцами, не допускал унижения человеческого достоинства. Он всегда пользовался большим уважением солдат и командиров, одним своим видом как бы заставляя их подтянуться. Со временем он стал начальником генерального штаба Войска Польского.

Вот у этого командира мне и предстояло принять командование дивизией.

Я вышел из штаба армии, держа в руках предписание, думая, что вот и в моей жизни начался новый этап… Большое доверие, почетная и в то же время ответственная должность.

Итак, пора было ехать на новое место. Я вышел из штабной землянки. Шофер Панфилов возился в моторе легковой машины. Значит, еще не готов к отъезду. Ожидая его, я смотрел на запад, куда мне предстояло ехать, за реку Ловать. Над зубчаткой далекого леса висело огромное солнце. Оно уже коснулось макушек деревьев. Кончался последний летний день 1942 года. Легкие облака наплыли на солнечный диск, и от этого казалось, что огромное пламя охватило весь небосвод. Раньше старики говорили, такие закаты к войне, но она пылает уже второй год. И я думал о том, что скоро, скоро двинемся мы на запад.

— Машина готова, товарищ командир!

Медленно тронулись по настилу дороги, недавно построенному саперами, миновали единственную переправу — железнодорожный мост через реку Ловать, по которому двигались машины, танки, повозки, люди к фронту и обратно. Вот и поселок Шпалозавод. Ни одного дома не осталось после ухода немцев — все сожгли. От поселка резко повернули на юг, вдоль реки. Ночь сгущалась, я уже не различал ни дороги, ни окружающих предметов, ехали словно наугад. Вдруг впереди показался силуэт человека.

— Стой! — он поднял руку. — Дальше ехать запрещено.

Вышел из машины, и тут же ко мне подошел подполковник Кривонос — начальник связи дивизии. Он проводил меня до блиндажа командира дивизии. Самому блиндаж было бы трудно найти: вырытый в крутом берегу, он был совершенно незаметен. Вошли.

За столом сидели командующий 27-й армией Федор Петрович Озеров, которого я знал до войны по Прибалтике. Человек высокообразованный, окончил две академии, немногословный, сдержанный. Рядом с ним — член Военного совета генерал-майор Иван Петрович Шевченко. Его я видел в первый раз. Комиссара дивизии Якова Петровича Островского я знал, он не раз приезжал к нам в 200-ю дивизию. Здесь же находились начальник штаба дивизии Николай Александрович Тихомиров, замкомдива Илларион Северьянович Неминущий, заместитель по тылу Иван Тимофеевич Свистунов. Мы вошли в самый разгар ужина по случаю присвоения генеральского звания Владиславу Викентьевичу Корчицу, до этого он носил в петлицах два ромба.

Я представился командующему армией по случаю прибытия на должность командира дивизии. Озеров указал мне место за столом рядом с генералом. Корчиц расставался со своими близкими по-фронтовому. Отношения наши с окружающими обычно определяются единым общим делом, обстановкой, сложившимися обстоятельствами. На фронте, в боях и опасностях люди сближаются быстро. Приходит пора расставания, но дружба остается.

Сидели долго, вспоминали минувшие бои, людей, строили предположения на будущее. Я много услышал хорошего о тех, с кем мне придется воевать.

Время уже перевалило за полночь. Мы проводили командующего и члена Военного совета. Вскоре разъехались все остальные.

Остались я и Корчиц, начали вспоминать службу в 19-й стрелковой дивизии, которой командовал Василий Иванович Морозов. Потом Корчиц рассказал мне историю 182-й стрелковой дивизии, которая формировалась еще в двадцатых годах из эстонцев. При вступлении Эстонии в братскую семью народов Советской страны в 1940 году многие военнослужащие дивизии вошли в состав Красной Армии. Первый бой соединение приняло 7 июля 1941 года в районе Малые и Большие Пети, Словкачачи, Застружье. Командовал дивизией в то время полковник М. С. Назаров.

После боев она отходила в составе 22-го стрелкового корпуса Северо-Западного фронта. Перед Псковом остановила врага, стремившегося занять город. Упорно сопротивлялись немцам эстонские части. Один из ярких примеров героизма — действия командира 6-й стрелковой роты 232-го стрелкового полка старшего лейтенанта Лайпандиса. Рота обороняла высоту 85,0 южнее Пети, на эту высоту наступало до двух батальонов фашистов. Грозной лавиной они неслись в атаку. Но бойцы не дрогнули, подпустили на ружейный выстрел и смяли оголтелых гитлеровцев. Немцы, не ожидавшие такого огня, вынуждены были отойти. Вскоре последовала вторая, еще более мощная атака, поддержанная танками. И эту атаку отбили. С неистовым упорством в течение четырех часов рота удерживала высоту. Не удалось фашистам сломить железную волю героев. Тогда враг пошел на уговоры и провокацию. Мощные радиорупоры вещали: