В боях за Молдавию. Книга 3

Нейтральной полосой на нашем участке являлся пруд шириной до пятидесяти метров и до полутора метров глубиной. С нашей стороны до самого пруда местность была заросшая травой и камышом, и мы продвинулись скрытно. Сторона противника была открытой. И как только мы вышли к пруду и начали переправляться вброд, вода закипела, забурлила, словно начал хлестать проливной дождь. Это немцы, оставшиеся после нашей артиллерийской подготовки, открыли огонь из всех видов оружия. Стреляли по нашей пехоте даже из зенитных пулеметов.

Как только переправились через пруд, развернулись и дали несколько очередей по немецкому пулемету, который стрелял из-под железнодорожной насыпи и заставил нашу вторую стрелковую роту остановиться.

Но это было только мгновение: мы подавили вражеский пулемет. Рота снова двинулась вперед, а мы поддерживали ее.

Когда стрелки достигли железнодорожной насыпи, мы сняли пулемет и побежали вдогонку за ними. Не успели пробежать и десяти метров, как с бугра немцы опять открыли пулеметный огонь. Одной очередью скосило сразу командира расчета сержанта Колбаскина и наводчика ефрейтора Баженова. Командир взвода с ефрейтором Кукурузой взяли пулемет и побежали вперед, а мне было приказано оказать раненым первую — помощь.

У командира расчета рана оказалась очень серьезной. И не одна, а целых три. У наводчика пуля прошила правую ногу выше колена и застряла в левой. Баженов сам себе начал накладывать повязку, и пока я оказывал сержанту помощь (кровотечение было сильное, и никак его не удавалось остановить), наводчик исчез. Вскоре прибежали два санитара и взяли сержанта — на носилки.

— Бейте фашистов до конца! — только и успел проговорить Колбаскин и потерял сознание.

Я быстро побежал вслед за своим расчетом, который к этому времени достиг железнодорожной насыпи, где прятались оставшиеся в живых и яростно сопротивлявшиеся немцы. Смотрю: раненый Баженов уже тут. Оказывается, когда бинтовал свои раны, ефрейтор заметил, откуда ведут огонь немцы, причем заметил огневую точку, которую нашему расчету не было видно. Он быстро побежал, чтобы подсказать. В горячке, раненый, не чувствуя боли, успел догнать своих и вместе с ефрейтором Кукурузой с трудом установил пулемет на железнодорожной насыпи и послал несколько очередей по огневой точке врага.

Немцы направили огонь по нашему пулемету. Пули со звоном ударялись о рельсы полотна железной дороги. Тогда Баженов, хорошо прицелившись, выпустил — сразу пол-ленты. Огневая точка противника была — подавлена.

В этом бою — ефрейтор Баженов — совершил настоящий подвиг: раненый, — он продолжал сражаться. Но раны дали о себе знать, и наводчик с большим трудом при помощи друзей спустился с железнодорожной насыпи. Его отправили в санчасть.

Место наводчика пулемета пришлось занимать мне. По приказу командира взвода установили пулемет за изгибом железной дороги и открыли фланговый огонь по немцам, которые находились за насыпью и препятствовали продвижению наших подразделений вперед. Застигнутые врасплох, гитлеровцы начали в панике бежать к своему второму огневому рубежу. Но было поздно. Пользуясь складками местности, наши стрелки опередили их и вынудили сдаться в плен.

С железнодорожной насыпи мы перенесли огонь по отступающему противнику, обеспечивая таким образом дальнейшее продвижение наших подразделений вперед в направлении проселочной дороги Хаджимус — Киркаешты и дальше к Каушанам.

К вечеру 20 августа 1944 года наши части, окончательно сломив сопротивление противника и продолжая наступление, достигли села Каушаны, а затем, перерезав шоссе, заняли железнодорожную станцию Кайнары…

Путь к отступлению немцев из района Бендер был отрезан.

М. Бакалинский, капитан медицинской службы запаса НА КРУТОМ ДНЕСТРОВСКОМ БЕРЕГУ

Моей давней мечтой было в День Победы побывать на бывшем поле сражения, там, где мои боевые друзья по 416-й стрелковой дивизии ютояли насмерть, защищая небольшой участок местности на правом берегу Днестра от наседавших фашистов. Мне хотелось побывать там вместе с фронтовыми товарищами, вспомнить все, что нам пришлось испытать и пережить на этой «малой» земле. Я списался с одним из моих однополчан санинструктором второго батальона 1373-го полка Володей Руденко. Он выразил — свое согласие встретиться и вскоре приехал в Молдавию.

И вот мы с ним идем по высокому правому берегу реки у села Шерпены. То в одном, то в другом месте появляются следы заросших траншей, засыпанные ходы сообщений, покрытые бурьяном бомбовые и снарядные воронки. На месте искалеченной войной красавицы рощи бойко шумит молодой сад местного колхоза. Внизу причудливо вьется Днестр.

Мы глядим на бывшее поле боя:

— А помнишь?

— Помню…

— А помнишь?

— Помню…

И перед нашими глазами встают незабываемые дни лета 1944 года.