В боях за Молдавию. Книга 3

Никогда не забыть мне и славного командира разведчиков Петра Згаму, ныне старшего агронома в совхозе Белявка Одесской области. Пошлешь его на трудное дело, а у самого душа болит: как-то проберется к противнику да как выберется? Однажды провожаю на задание — где-то около Чечулен дело было — и говорю: «Вон, видишь, на том берегу дерево? Возьми-ка этот листок, — вырываю из блокнота, — и как только переправишься через реку, устроишься в засаде, наколи на стволе». Згама козырнул и поспешно отправился в путь. Я еле дождался утра. Ощупываю биноклем каждое дерево на вражеской стороне. Вижу, белеет на условленном месте листок, значит, там Петр! Дожидает момент… Я был в штабе, когда доложили, что Згама «приволок сержанта».

Вспомнился Михаил Загородский. Замечательный был командир. Требовательный к себе и подчиненным. Хороший организатор. Так вот, на Днестровском плацдарме у Незавертайловки он со своим полком попал в опасное положение. Противник яростно атаковал его участок. Полк Загородского упорно держал оборону. И умелой организацией управляемого огня подбил 8 фашистских танков. Обороняясь, нанести такой урон — надо уметь!

Моя дивизия была интересна тем, что за освобождение Молдавии в ней сражались бойцы многих национальностей. Не могу не назвать узбека Таджиали Бабаева. Он был командиром отделения, сержант по званию, орел по натуре, иначе не назовешь. Под Кишиневом, на Одере и в Берлине он показывал чудеса храбрости. Я этого «оглы», как его любя называли солдаты, на особом счету держал — у самого сердца: когда-то под Сталинградом командовал узбекской бригадой.

Перебирая в мыслях имена и лица, я замираю от одной картины, свидетелем которой пришлось быть, когда в минувшем сентябре ездил на Волгу на празднование 25-й годовщины нашей дивизии.

…В одной из казарм на небольшом возвышении в красном углу — две по-армейски аккуратно заправленные койки, а на тумбочках между ними под светом никогда не выключающихся электролампочек — гипсовые бюсты Николая Носули, командира отделения, и старшего лейтенанта Владимира Левашова. Товарищи по роте, они оба геройски погибли в бою и оба навечно зачислены в список своего полка. На каждой вечерней поверке, когда называют их имена, правофланговый отвечает:

— Погиб смертью храбрых при защите Родины!

И есть в этом величественном ритуале всенародное наше преклонение перед подвигом: либо смерть, либо победа — другой дороги у подвига нет! Так понимали его в войну. Так понимаем мы это сейчас и тому учим будущего солдата.

ШЕРПЕНСКИЙ ПЛАЦДАРМ

Памяти сапера, погибшего при

разминировании дороги на Кишинев

…Оборона Шерпенского плацдарма не освещена в монографиях историков. О боях за маленькое, полуразрушенное тремя годами войны молдавское село не сообщали в свое время и фронтовые сводки Совинформбюро.

Не надо искать в этом исторической несправедливости. Шерпены не стояли на главных направлениях крупных операций, военные события здесь развивались буднично, как в сотнях других мест в те дни войны. Но война — это не только крупные сражения, с тысячами моторов, ревущих в воздухе и на земле, с десятками тысяч солдат, совершающих «обхваты», вбивающих в оборону противника глубокие и смертельные «клинья» и т. д. Крупные сражения на войне не могли бы состояться без будничной, как будто незначительной для истории военной работы… И потом — в солдата одинаково летят пули, ползет ли он с группой разведчиков на безымянную высоту или бежит в атаку за стратегический рубеж. И если, споткнувшись, он падает и умирает, смерть одинакова и у подножья безымянной высоты, и у центральных домов поверженной вражеской столицы.

Под Шерпенами насыпана не одна братская могила.

«Помню, в ту августовскую ночь 1944 года саперы проделывали проходы в минных полях. Многие из них подорвались, так как обезвредить мины в заросшей травой земле было очень трудно. Один сапер, имени которого в суматохе боя я не запомнил, был при взрыве тяжело ранен и отброшен на проволочные заграждения. Находясь при смерти, без рук и ног, он говорил бежавшим мимо него в атаку солдатам: «Идите смело, дорога разминирована». Действительно, ни один из нас не подорвался тогда на мине — саперы поработали добросовестно.

Мы сняли героя с проволоки. В обожженном, окровавленном теле еще несколько минут теплилась жизнь…»

О сапере, погибшем при разминировании дороги на Кишинев, рассказал в письме в редакцию бывший заместитель начальника штаба 1042-го полка 295-й стрелковой дивизии Владимир Иванович Русин.

Я хочу рассказать еще несколько эпизодов лета 1944 года на Шерпенском плацдарме. Этот плацдарм нам, кишиневцам, дорог тем, что с него части 32-го корпуса 5-й ударной армии генерал-лейтенанта Н. Э. Берзарина на рассвете 23 августа начали бои, закончившиеся через сутки освобождением столицы Молдавии.

На «Малую Землю». Днем старшины выдали летнее обмундирование. Завтра — май.