В боях за Молдавию. Книга 5

Наши войска находились в самой низине, в изгибе реки, между селами Пугачены и Шерпены, а немецкие танки и пехота уже вышли к обрыву. На клочке земли разгорелся жестокий бой. Положение защитников нашего плацдарма оказалось предельно критическим. От бомбежки и взрывов снарядов вздымалась земля, возникали и исчезали фонтаны дыма и огня. Над низиной огромным шатром висела пыльно-дымовая завеса. Отступать защитникам плацдарма было некуда: позади — водная преграда, Днестр. Держались из последних сил. А немецкие танки и пехота уже вышли на край обрыва и с высоты обстреливали наши войска, скопившиеся в низине. Другие немецкие танки спускались лощиной в низину и подходили к селу Пугачены. Положение наших войск с каждым часом предельно осложнялось.

Нам, артиллеристам-истребителям, с высоты левого берега была видна картина неравного, тяжелого боя. Казалось, что положение, в котором очутились наши войска, безвыходно, что катастрофа плацдарма неизбежна. Батареи нашего полка били по огневым точкам врага, по танкам и пехоте, создавали огневые заслоны на опасных направлениях, наносили удары — по прорвавшимся головным танкам, отсекали от них пехоту. В ходе боя моему взводу пришлось взять в огневой мешок наш штурмовик ИЛ-2. Подбитый штурмовик не дотянул до своих и приземлился у самого обрыва. Какова была судьба летчиков, я до сих пор не знаю, но какое-то время самолет был прикрыт нашим огнем, а немецкие автоматчики, пытавшиеся захватить машину, были уничтожены.

Мы, истребители, делали все, что могли, но и нам уже было нелегко. Ведь полк занял огневые позиции без какой-либо подготовки, на холмах у Днестра, буквально на голом месте — без орудийных площадок, ровиков, окопов и маскировки. Вскоре мы попали под перекрестный огонь немецкой артиллерии. Сверху сыпались бомбы А укрытий никаких, кроме промоин и бомбовых воронок. Так вот и вели бой, неся потери, но выполняя суворовский завет: сам погибай, а товарища выручай.

К вечеру вас ь нагельный порыв немцев начал угасать, ярость атаки ослабевала, сила и плотность огня уменьшились. Немецкие танковые подразделения, понеся большие потери и стараясь укрыться от огня наших орудий, отошли. А те танки, которые успели просочиться в низину, к селу Пугачены, остановились и, маскируясь вели огонь с мест. Чувствовалось, что силы немцев иссякают. атака, не достигнув цели, захлебнулась. Впервые выдалось время для передышки. Защитники плацдарма закреплялись, готовились к ночной обороне. За день было потеряно многое, но не все… Главное — враг остановлен.

Вечером по только что наведенному мосту наш полк переправился на правый берег Днестра, на Шерпенский плацдарм. Здесь произошли существенные изменения. Утром плацдарм был 11 километров шириной и 22 километра глубиной, а к вечеру сократился соответственно до 6 и 1 километра. Батареи нашего полка расположились в низине — в садах и кустарниках. Немцы — на обрывах, на господствующих высотах.

Наступала ночь, а с ней, как это часто иывало на переднем крае, пришло затишье. Лишь кое-где, нарушая тишину, строчили короткими очередями пулеметы. Зато небо обильно озарялось светом сигнальных ракет. Всю ночь на нашей батарее кипела работа: устанавливали локтевую связь с соседями, определяли ориентировочно передний край немцев, выискивали в садах и кустарниках подходящие позиции, оборудовали орудийные площадки, рыли ровики, маскировались. К утру батарея была готова к отражению атаки, а что она должна быть, в этом мы нисколько не сомневались.

Ранним утром, после мощной артподготовки, немецкие танки и автоматчики с трех сторон пошли в атаку. Немцы, видимо, не сомневались, что сбросят наши войска в Днестр и ликвидируют плацдарм. Но плацдарм за ночь пополнился живой силой и техникой, укрепилась и стала прочнее его оборона. И атака, нежданно-негаданно для немцев, на всех участках обороны была отбита. Бой был напряженным, упорным. Не обошлось без потерь и в нашем полку. С горечью мы узнали о том, что в числе других погиб и командир 2-й батареи» капитан Григорий Короб. Короб был авторитетным и уважаемым офицером в полку, смелым и оперативным в действиях. В этом бою его батарея стояла на своем рубеже насмерть, уничтожила три танка, два бронетранспортера и до сорока немецких автоматчиков. Сам комбат был ранен, отправить его в санчасть не удалось. Его временно поместили в щель, но осколок мины нанес вторую рану, которая оказалась смертельной. Командование батареи взял на себя командир 1-го взвода старший лейтенант Петров, а вскоре комбатом назначили меня. Батарея была сплоченной, боеспособной. Командиры взводов Абрамов, Петров, Каширин — закаленные в боях офицеры. Опытными огневиками были командиры орудий, наводчики и другие орудийные номера. Особенно отличались в боях орудийные расчеты командиров орудий Зубарева и Берегулина, разведчики, телефонисты, наблюдатели взвода управления, которым командовал лейтенант Абрамов Правда, в последние дни боев ряды артиллеристов поредели, и это уже сказывалось на их боеспособности.