В боях за Молдавию. Книга 6

Когда солнце на запад уходит
И над речкой клубится туман,
Свою бодрую песню заводит
Боевой наш товарищ баян.
С нежной грустью когда вспоминаю
Наши первые встречи, любовь,
И на крыльях мечты улетаю
Я к тебе, чтобы встретиться вновь.

— Лирики многовато, — прерывает песню, боец и уточняет — Для боевой поры.

— Лирика, друг мой молодой, сердце греет и на подвиг ведет, — наставляет его Терехов. И сам продолжает:

Как звезда путеводная в жизни,
Что горит в высоте надо мной,
Ты зовешь на борьбу за Отчизну,
Вдохновляешь на подвиг святой.

— Вот так, — говорит Евгений, которому при всем его старшинстве где-то едва за двадцать лет.

Песню эту мне так и не довелось услышать. На Днестре стало не до самодеятельности. Поступил приказ на наступление. А позже композитора ранило.

В дивизии жизнь потекла тревожней и собранней. В редакции мы определили, кто с каким полком поддерживает связь. Я оставил себе 1008-й. Хотелось снова увидеть в бою тех, с кем познакомился на молдавской земле. Начало наступления назначено было на 22 августа, и я заранее перебрался в свой полк. Чтобы точнее сориентироваться в обстановке, захожу к командиру полка подполковнику Мухаметдинову. Застаю у него заместителя по политчасти подполковника Зубарева, агитатора капитана Журавлева.

— Теперь и газета с нами, — говорит Михаил Никитович Зубарев. — Полное политическое обеспечение.

— Газета потом о нас напишет, а до того редактору надо увидеть полк в деле, — улыбается Орассах Мухаметдинович. — Что сказано в приказе по дивизии? — И, достав его, зачитывает — 1008-й и 1010-й с первого эшелона форсировать Днестр на участке Дороцкое — Григориополь, прорвать оборону и наступать в направлении старые Дубоссары, Коржево. К исходу дня во взаимодействии с левым соседом 60-й сд разгромить группировку частей 335-й п. д. немцев в дубоссарско-делакеуской излучине Днестра… В дальнейшем дивизии наступать на Крузешти, Тогатино, к юго-восточной окраине Кишинева».

— Надо довести до всего личного состава: наступать стремительно, не давать противнику опомниться при бое в траншеях. И самим быть в ротах до Кишинева. Итак, до встречи в столице Молдавии, — заканчивает Мухаметдинов.

Вместе с Иваном Ивановичем Журавлевым направляюсь в батальон Алексеева.

Идем вдоль траншеи. Сразу видно: полк готовится к броску вперед. Лодки, подручные плавсредства подтягиваются и устанавливаются так, чтобы их без лишних хлопот спустить на воду. Солдаты собирают свое нехитрое имущество. За время обороны у каждого оно прибавилось, и его совсем не просто втиснуть в вещмешок вместе с полученным сухим пайком. Еще раз проверяют оружие. Когда все уложено, подготовлено, проверено, люди рассаживаются подымить, потолковать на досуге. И разговор ведется совсем не о предстоящем бое. Здесь все ясно из поставленной задачи. Солдаты отводят душу кто воспоминаниями о родных местах, о семье, кто помоложе — о девчатах, кто просто «травит» фронтовые байки.

В блиндаже Калинура Усенбекова застаем Петра Зубкова, Костю Громова, Петра Згаму — командира полковых разведчиков, Евгения Терехова — командира минометной роты.

Усенбеков показывает только что выпущенный в первой роте боевой листок, на котором художник изобразил, как за Днестром русский штык пригвоздил орущего фашиста.

— Боевая задача здесь определена ясно и понятна без всяких слов, — говорит Зубков.

— Тогда по сему случаю подымим перед боем моего молдавского табачку, — достает Костя свой кисет.

— Никак у Федора Лукича разжился? — спрашивает Терехов, хотя всем в полку это ведомо из слов самого Громова.

— А дочка Федора Лукича, черноглазая Клава, кисет, про между прочим, нам обоим дарила, — отсыпает табачку Згама. — А Костя, видали, себе прикарманил. К Лукичу вместе с собой не приглашает больше.

— Нашел о чем распространяться, — недовольно отзывается Громов. — Лучше свою разведсхему покажи. Газету это больше интересует.

— Можно и схему, — уступает Згама, хитро прищурившись в сторону улыбающегося Терехова. — Хотя девушки тоже не последняя спица в нашей колеснице.

Схема старшего сержанта Петра Згамы действительно оказывается весьма интересной, более того, составленной ко времени. На ней довольно подробно отображена противостоящая полку оборона противника на значительную глубину. Обозначены его пулеметные и орудийные огневые точки, проволочные заграждения, начертания траншей. В глубине отмечены опорные пункты, штабы.

— С его схемы командиры рот уже перерисовали «своего противника», — добавляет Усенбеков.

Рассматривая схему Петра Згамы, вспомнил недавний разговор с начальником штаба дивизии подполковником Киреевым:

— Наша главная задача, — сказал он, — с самого начала наступления подавить опорные пункты и огневые точки противника. В этом основа успеха.