В боях за Октябрь

Начинала революционную войну пролетарская Красная гвардия Баку, Тифлиса, заканчивала — Красная армия из воронежских крестьян, кубанских казаков, трудящихся Закавказья с руководящей прослойкой российского пролетариата.

За весь этот путь от Питера и до Карабаха революционная армия не только не порвала своих корней со своим классом, а наоборот крепче и крепче чувствовала в нем себе опору. Укрепление революции и победы Красной армии были неразрывно связаны. Развитие революции давало новые победы красному оружию, а успехи Красной армии сплошь и рядом ускоряли расширение и углубление революции трудящихся.

В большинстве случаев Красная армия двигалась по путям развивавшейся революции, — иначе говоря, на плечах повстанцев местных территориальных войск красных партизан. Так например было в Донбассе, в Воронежской, Царицынской губерниях, отчасти на Украине, в Сибире, на Северном Кавказе, в Баку, в Армении, в Закавказье. Поэтому совершенно неверно говорить, как говорят это часто враги советской власти, что Красная армия несла революцию на штыках.

Там, где революционное оружие отрывалось от революционной базы, то-есть от опоры на пролетариат и беднейшее крестьянство, или теряло ее хоть на время, Красная армия терпела поражения. Для этого достаточно вспомнить войну в казачьих областях, в Туркестане. Итак не только численность, техническое снабжение, военная выучка и организованность Красной армии решили судьбу гражданской войны. Были еще и другие, не менее сильные причины победы: высокая политическая сознательность и слитность с массами, связь со своим классом на всем пути развития и расширения революции.

Именно этим оружием побеждала и питерская Красная гвардия и территориальные войска богучарцев, волчанцев, красных казаков, сибирских партизан, червонных казаков Украины, луганских, царицынских и бакинских рабочих, армянских худжан.

Красная армия вступила в Закавказье на соединение с восставшими бакинскими рабочими. В Баку была понятная, родная обстановка передового рабочего центра.

Карта Азербайджана

Шло братание рабочих с красноармейцами. С громадным подъемом настроения наливали суда нефтью и отправляли их вглубь изголодавшейся по топливу революционной страны. Строили власть, восстанавливали партийные, рабочие, общественные организации, вооружались, готовились к дальнейшей борьбе. Национализировали промышленность, восстанавливали работы уже на своих собственных рабочих фабриках. Загрязненную и опутанную спекуляциями международного капитала нефть сделали советской честной трудовой кровью советских заводов.

Пролетарский Баку быстро присоединился к общему делу рабочей революции. Революция получила таким образом оплот на границе Ближнего Востока. Пролетарский Баку со своим пестрым по национальности, но передовым по классовой сознательности составом рабочих являлся хорошей опорой для дальнейшего движения революции на восток.

Отсюда революция двинулась вперед, в толщу отсталых, забитых крестьянских масс Средней Азии и всего Кавказа. Там силы контрреволюции — военщина, купцы, ханы и беки — уже начали свою черную предательскую всегда основанную на темноте и невежестве рабочего и крестьянина работу. Они сделали попытку, правда безуспешную, поднять мещанство, мелкую буржуазию и остатки муссаватистских [6] войск в Баку. Но организация рабочих и Драсная армия были слишком сильны. Даже курды застрявшей в Баку Дикой дивизии [7] не помогли контрреволюции, когда с ней расправлялась Красная армия, причем причина этого была не в том, что на них революционным образом действовала стоявшая рядом 28-я. Красная дивизия, а в том, что сами бойцы ощущали свою связь с трудовыми массами. Мы, работники Кавказской Красной армии, ясно почувствовали это, когда накануне предполагавшегося восстания приехали в эту Дикую дивизию. Несмотря на оставшийся там офицерский состав во главе с ханом Нахичеванским и палочную дисциплину, заведенную им в частях, курды дружно и искренне кричали говорившему от нас т. Чингиз-Ильдрыму:

— Яшасун! (да здравствует).

Баку на все время гражданской войны остался непоколебимой крепостью и обеспечил тыл развернувшегося в труднейших условиях конца гражданской войны.

Восстание купцов в Гандже было первым и наиболее тяжелым случаем в начавшейся борьбе. Перед красноармейцами были жестокие толпы обывателей, ремесленников, мелких торговцев, подогретые и обманутые изуверской и националистической агитацией мулл и капиталистов. Контрреволюционные вожаки знали, что даже мелких лавочников и мещан им не поднять классовыми лозунгами против революции трудящихся и потому пустили клевету о том, что революционная армия разрушит религию и семью, национализирует женщин, осквернит храмы, Коран[8] и вообще уничтожит мусульман.