В большом мире

Как и много раз до того, Зориан проснулся в своей комнате в Сирине. Однако в этот раз он проснулся не из-за прыгнувшей на него Кириэлле, и за окном было не утро — был вечер.

Ну, и еще у него просто раскалывалась голова. Еще одно существенное отличие.

Внезапно дверь открылась и в комнату неуверенно, словно опасаясь того, что может увидеть, заглянула знакомая голова. Зориан сощурился — без очков все было размытым — и внимательно посмотрел на Кириэлле.

У нее же почему-то удивленно расширились глаза. Он потянулся к ее мыслям, чтобы узнать в чем дело, и…

— Оу, — простонал он. Да, похоже, этого делать не стоило.

— Мам! Он пришел в себя! Он проснулся! Он проснулся! — закричала Кириэлле, оглушительно топая по лестнице. Зориан поморщился и попытался вспомнить, что же произошло. Как, проклятье, он умудрился сотворить с собой такое в самом начале цикла? Последнее, что он помнил, было…

Внезапно воспоминания нахлынули волной, принеся с собой новую вспышку боли — он вспомнил все. Ну, не буквально все — его память после схватки с "проводниками" была перемешана и размыта — но достаточно, чтобы понять, что произошло.

Эти гребаные вероломные твари!

— Зориан?

Голос матери заставил его вздрогнуть от неожиданности, возвращаясь к реальности.

— Э… я… почти в порядке, — пробормотал он. — Адски болит голова, но не думаю, что это что-то серьезное. Можешь подать мне очки?

Стекла вновь сделали мир отчетливым — теперь он видел, насколько обеспокоена смотрящая на него мать. Он мысленно поморщился. Он знал, что произошло, но лучше будет притвориться…

— Что со мной случилось?

— Ты не просыпался, — ответила мать. — Не поверишь, как ты перепугал Кириэлле — утром она прибежала с вытаращенными глазами, крича, что убила тебя. Ну, ты очевидно не был мертв, но что бы мы ни делали, мы не могли тебя разбудить. Мы вызвали врача, но он не нашел причину. По его словам, ты просто неожиданно впал в кому.

Зориан медленно кивнул. Звучало логично. Клинки Глубины здорово его… стоп, что там было в начале?

— Убила меня? — переспросил он.

— Ничего такого я не говорила! — возразила Кириэлле, входя с тарелкой супа в руках. — Мама просто придумывает! Я только… эм…

— Расслабься, Кири, — вздохнул он. — То, что ты прыгнула на меня, не могло вызвать такой эффект.

Судя по воцарившемуся молчанию, он явно сказал что-то не то. В чем…?

Ох. О черт.

— Как ты узнал, что я это сделала? — спросила Кириэлле.

— Потому что… ты всегда это делаешь? — предположил Зориан. Мозг все еще отказывался работать нормально. Наверное, поэтому он и прокололся. — О, суп? Это мне?

— И вовсе не всегда, — надулась Кириэлле, сунув ему тарелку. Фух, кажется, обошлось. Хотя мать смотрит с подозрением.

Набросившись на еду — аранеа истерзали его разум, но желудок был в порядке, а он весь день ничего не ел — Зориан задумался над сложившейся ситуацией. Этот цикл, судя по всему, потерян. Головные боли будут явно преследовать его не одну неделю, постепенно сходя на нет, а с больной головой от него никакого толка. Ко всему прочему, он сомневался, что мать после такого инцидента отпустит его в академию, так что из Сирина он может разве что сбежать. Вероятно, в этом месяце лучше всего отдохнуть и подлечиться, а также проверить, не осталось ли в голове никаких поганых сюрпризов или необратимых последствий нападения.

Он перевел взгляд на мать и Кириэлле — те обеспокоенно смотрели на него, словно он мог в любой момент снова впасть в кому — потом на пустую тарелку в руках.

— Так, — сказал он, — а добавки у вас, совершенно случайно, не найдется?

Как он и подозревал, мать и слышать не хотела о возвращении в академию сразу после необъяснимой комы и настаивала, чтобы он остался дома. С другой стороны, она и отец собирались через три дня выехать в Кос, и она вовсе не хотела откладывать поездку. Поскольку Зориан меньше всего на свете хотел побыть в обществе родителей (сейчас мать была на удивление добра к нему, но едва ли эффект сохранится дольше пары дней), он полностью поддерживал ее первоначальный план и был готов остаться дома один.

В итоге мать и отца не пришлось долго упрашивать. Зориан пообещал, что пробудет дома как минимум месяц, прежде чем вернется в академию; соседи взялись время от времени заглядывать, чтобы убедиться, держит ли он слово. А, ну и Кириэлле оставили с ним — но теперь это его уже не напрягало.

Что интересно, в этот раз он впервые с начала временной петли поговорил с отцом. Хватило одного ехидного комментария про "слабого, теряющего сознание сына", чтобы вспомнить, почему он не делал этого раньше. Если повезет, то в следующих циклах ему не придется с ним общаться.