В Большом театре и Метрополитен-опера. Годы жизни в Москве и Нью-Йорке.

Обычно в каждом японском туре главным певцом был либо Доминго, либо Паваротти. Во второй мой приезд в Японию в 1997 году главной звездой был Доминго в опере Леонкавалло «Паяцы» со своей партнёршей – итальянкой Даниэллой Дэсси. Этой постановке Франко Дзеффирелли был уже не один десяток лет, как и «Сельской чести» Масканьи. Но они продолжали радовать зрителей и по-прежнему были свежими и яркими, как будто только что поставленными. Доминго был всегда поразительным Канио. Пел ли он эту партию на сцене театра или на концертной эстраде в летнем парке – не имело значения. Он всегда потрясал слушателей своим уникальным исполнением – голосом, музыкальностью, фразировкой, драматизмом раскрытия роли… В нём было удивительное сочетание прекрасных человеческих качеств с красивой, прямо-таки кинематографической внешностью и высочайшим актёрским мастерством, делавшим его героев совершенно непохожими друг на друга. Его Отелло был, вероятно лучшим в те годы на мировой оперной сцене. Весь итальянский репертуар он пел всегда с особой проникновенностью и теплотой, высочайшей вокальной культурой и тонкой стилистикой, свойственной музыке данного композитора. Сегодня в его репертуаре… 142 оперы! Большой честью в МЕТ Опере считается участие в открытии сезона. Доминго открывал сезон в МЕТ 21 раз, перекрыв рекорд Энрико Карузо.

Здесь также уместно сказать, что большинство молодых теноров, которые появились на мировой оперной сцене в последнее десятилетие XX века и первые годы нового века были «открыты», подготовлены и заботливо приведены в ту вокальную форму, которая позволила этим певцам не только дебютировать на сцене Метрополитен-опера, но и петь на главных сценах мира благодаря особой работе с ними лучших педагогов под заботливым покровительством Пласидо Доминго. Я не знал и не слышал ни об одном певце, «открытом» Лучано Паваротти. Это вовсе не говорит о нём сколько-нибудь плохо. Он давал мастер-классы во многих университетах и консерваториях мира, участвовал в создании благотворительных фондов, но вот так получилось, что ни об одном его «открытии» ничего не было известно. Конечно Доминго также ещё и директор двух оперных театров в Америке: Вашингтонской Оперы и Оперного театра Лос-Анджелеса (последние годы – только Лос-Анджелеса). Тем более примечательно, что при такой занятости он всегда находил время заниматься поисками молодых талантливых певцов и помощи им. Это делает ему честь и как человеку, и как артисту. В нём действительно редкое сочетание огромного таланта певца и прекрасных человеческих качеств – такого не частого сочетания в реальной жизни.

* * *

Последний тур в Японию с Левайном в годы моей работы состоялся в 2001 году. Мы выступали в Киото, Нагое, Иокогаме и Токио. В программе была новая постановка оперы Сен-Санса «Самсон и Далила» с Пласидо Доминго и Ольгой Бородиной в главных ролях, «Кавалер розы» с Ренэ Флеминг и Сьюзен Грэхэм, «Риголетто» с Рамоном Варгас и Рут Энн Свенсон, «Песни Гурре» Шёнберга, и «Реквиемом» Верди с Ренэ Флеминг, Ольгой Бородиной, Рамоном Варгас и Ренэ Папэ – все они были действительным украшением этого тура.

Левайн дирижировал всеми спектаклями, и помнится, что «Кавалер розы» Штрауса был совершенно изумительным, свежим спектаклем, как будто бы он специально готовился заново для гастролей в Японии. Он принимался публикой с огромным энтузиазмом. Впрочем, пожалуй, всё, что представил тогда МЕТ, вызывало самый живой интерес у японской публики во всех городах нашего тура.

«Песни Гурре» Шёнберга, включенные в тот тур вызвали у публики также большой интерес из-за довольно редкого их исполнения. Дело в том, что это сочинение, написанное под сильным влиянием Вагнера, требует очень большого состава исполнителей – хора и оркестра. Некоторые критики даже проводят аналогии в этом смысле с 8-й Симфонией Малера – «Симфонией тысячи» – требующей огромного количества музыкантов и певцов.

Трудно судить в целом об этом произведении, находясь внутри оркестра. Очень возможно, что его нужно слушать со стороны – из зрительного зала, чтобы иметь собственное суждение о нём. Непонятно почему, но о любом сочинении, участвуя в оркестре или хоре, вполне можно составить себе мнение на основании собственных ощущений, но об этом сочинении у меня действительно никаких собственных впечатлений, кроме общей длины, просто не осталось. Единственно, что мне казалось, это всё же оно не вполне оригинально, не первично, оно навязчиво напоминало что-то уже слышанное, что-то знакомое… То исполнение «Песен Гурре», по крайней мере, для меня – единственный случай, когда трудно, или даже невозможно как-то сформулировать свои впечатления от сыгранного произведения.

Каким же огромным наслаждением для всех нас было играть после этого бессмертный «Реквием Манцони» Джузеппе Верди! Возможно, что для оркестра и хора МЕТ это было одним из самых лучших исполнений за многие годы.