В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

– Рональд, как тебе не стыдно, – укорила его Гермиона. – Учёными давным-давно доказано, что люди по своему типу делятся на «сов» и «жаворонков». Их биоритмы…

– Давай ты после завтрака мозги мне высушишь, – скривился Рон. – Поверить не могу, и это недоразумение я уважал пуще Дамблдора.

Невилл промолчал и уткнул глаза в тарелку. После Рождества Гарри отдалился от их компании и вне занятий почти всё своё время проводил в подземельях. Регулярные визиты в библиотеку и Больничное крыло были не в счёт – Поттера постоянно конвоировали ублюдки Ковена или Снейп самолично. Лонгботтом пожалел бы пленного героя, но тот вовсе не казался несчастным.

Невилл попытался пошептаться с Гарри во время урока зельеварения и мигом схлопотал язвительное замечание от Снейпа. Все последующие попытки, сколько их ни было, заканчивались назначением двухдневной отработки и потерей Гриффиндором пяти баллов. Через пару недель Персиваль Уизли, злой как мантикора, официально запретил Невиллу открывать рот на зельеварении иначе, чем для ответа на вопросы.

В конце концов, Лонгботтом понял, что Поттер сознательно избегает их с Роном общества. На истории магии, на ЗОТИ, на переменах и за обедом в Большом зале Поттер ограничивался суховатым приветствием и парой фраз ни о чём. У Хагрида он не был с того самого скандала зимним вечером, а ведь добродушный лесничий неоднократно звал его в гости и обещал рассказать о молодых Джеймсе и Лили.

– Гарри, это же твои мама и папа, – убеждал его Невилл как-то на перемене, стараясь не обращать внимания на глумливую ухмылку Хорька. – Хагрид знал их, неужели тебе не интересно?

– Хагрид их не знал, – спокойно сказал Поттер, нехотя отрываясь от пергамента с домашним заданием. – Он не был другом семьи и никогда не бывал в их доме. А то, что я «похож на папку», мне уже известно.

Опешивший Невилл долго стоял столбом и никак не мог прийти в себя. Равнодушие в голосе Поттера расстроило его, он спрятался в спальне за опущенным пологом кровати и весь вечер горевал о собственных родителях.

На просьбу леди Августы, переданную через директора Дамблдора, Фламель не дал никакого ответа, а бабушка в письме велела не расстраиваться: «Никто и не ожидал, внук. Но мы обязательно что-нибудь придумаем, не смей даже сомневаться в этом!» Невилл и не сомневался ни капельки, но как тяжело было на душе!

И ему было очень обидно за погибших Поттеров – они отдали жизнь, защищая сына, а тот даже не думал о них.

Так или иначе, но Лонгботтом никак не мог остаться с Гарри наедине и поговорить о пророчестве. Невилл мучился несколько недель, пока наконец не нашёл, как ему казалось, выход.

Он рассказал историю о пророчестве Рону и Гермионе.

– Ничего не понимаю, – Гермиона помотала головой. – Магическая медицина, конечно, странная донельзя, но не поверю, что здешние врачи не могут достоверно установить время и причину чьей-либо смерти.

– Лонгботтом, – голос Рона дрожал от волнения, – ты хоть понимаешь, что это значит? Это же всё меняет!

– Ничего это не значит, – фыркнула Гермиона. – Тот, Кого Нельзя Называть, умер, а Гарри Поттер выжил. Не веришь, прочитай «Взлёт и падение Тёмных Искусств». Сбылось ваше пророчество.

– Грейнджер, – сказал Рональд сердито, – сама прочитай. Нигде не написано, что Неназываемый умер.

– Развоплотился или умер, какая разница?

– Утратил тело – не значит умер.

– Умер!

– Нет!

– Чушь!

– А вот и нет!

– Неуч!

– Дурында!

Спорщики на миг запнулись, и Невилл наконец сумел вставить слово:

– Рон прав. Я думаю, что…

– Нет, не прав! Эти ваши привидения, они живы, что ли? – Гермиона вскочила с единственного кресла в «штабе» и принялась нервно расхаживать по кабинету. – Это просто энергетические отпечатки, нечто вроде рисунков или записей. Полноценных личностей из них не получится никогда, потому что человек чересчур зависим от своего тела. Нет химических реакций в организме – нет мышления. Всё!

– То есть, если кому-то нунду руки-ноги откусит, то бедолага и человеком перестанет быть? – не сдавался Рон.

– Ты путаешь понятия. От физических увечий мышление не изменяется. Безногий и безрукий, ты по-прежнему останешься личностью.

– Тьфу, Грейнджер, не сглазь!

– Смерть же, с медицинской точки зрения, означает полное прекращение мозговой деятельности, то есть исчезновение личности.

– Да что ты! – издевательски скривился Рон.

– А то! – Гермиона упёрла руки в бока и топнула ногой. – Даже твой несчастный мозг кое-как поддерживает твоё убогое мышление. Только поэтому ты пока ещё человек, хоть и гадкий! А когда умрёшь, то перестанешь быть человеком! И превратишься во что-нибудь мерзкое, вроде Пивза!

Невилл в ужасе прикрыл глаза, а потом дрожащей рукой принялся выдирать палочку из крепления на поясе – явно назревала драка.

Но Рональд, против ожидания, возмущаться не стал, а протянул тихо и задумчиво:

– Малфоевская школа, чуешь, Невилл? Зачем ты ей это рассказал? Ведь растреплет Хорьку сегодня же. Обет надо брать.

Лонгботтом вздохнул: