В борьбе с большевизмом

Русские части не были закончены формированием, ибо вследствие закрытия границы и противодействия Антанты приток добровольцев с началом военных действий совершенно прекратился. Германским частям удалось переправить через границу несколько тысяч добровольцев, а также некоторое количество материальной части. Обмундированы все части, как русские, так и германские, были прекрасно, но ощущался недостаток в теплых вещах. Вооружение армии, а в особенности германских добровольцев, не оставляло желать ничего лучшего. Достаточно указать, что в некоторых пехотных частях число пулеметов доходило до 100 на полк. Имелось три прекрасных блиндированных поезда и несколько бронированных автомобилей.

Армия была снабжена всем необходимым и недостатка ни в чем не терпела, но запасов больших не было.

Продовольствие было очень хорошее, хлеба и жиров войска получали в достаточном количестве. Были также небольшие запасы продовольствия. Армия имела свою консервную фабрику. Денег было мало.

Мои обращения к германской индустрии через заведующего финансовым отделом барона Энгельгардта, председателя Совета Управления графа Палена, наконец, личные переговоры графа фон дер Гольца об оказании денежной поддержки армии успеха не имели. Я доказывал представителям индустрии, что как их личные выгоды, так и их страны – в России, где индустрия могла бы применить свои капиталы и развить широкую деятельность.

Те квалифицированные интеллигентные работники, а также и рабочие, которые оставались в Германии совершенно без работы, нашли бы в освобожденной России обширные возможности. Крупные фирмы и промышленно-финансовые учреждения, первые оказавшие помощь, могли бы пользоваться особенными льготами и преимуществами. Я приложил бы все усилия для того, чтобы провести это в жизнь. Такие возможности существуют еще и доныне. Над этим следует германцам задуматься, как тем, которые мечтают о торговле с Россией и еще не запятнали своей чести в работе с большевиками, так и тем, которые уже совершили это. Последним необходимо уже задуматься над страхованием своих начинаний в Советской России.

Не поняв широких заданий армии и широких возможностей в той Pocсии, за которую я вел армии, представители индустрии отклонили мои предложения.

Силой обстоятельств я, таким образом, был поставлен в необходимость выпустить денежные знаки под обеспечение имущественного достояния, принадлежащего армии. Знаки были в 1–5—10 мар. Приведенные как образец 50 мар. в «Архиве Русской Революции», обеспеченные якобы достоянием занятых моей армией областей, – чистейшая выдумка г. Гессена. Я никогда не выдавал тех имущественных гарантий, которые не опирались на действительность.

Барону Энгельгардту, однако, удалось получить 3 млн марок, из которых мной и выплачивалось жалованье германским солдатам, так как мои деньги, не котировавшиеся на Берлинской бирже, не могли быть посылаемы солдатами их семьям.

Считаю не лишним отметить, что население проявило настолько доверчивое отношение к выпущенным знакам, что они в короткий срок поднялись до высокой расценки: за одну мою марку выплачивалось 1 мар. 20 пф. государственных германских денежных знаков.

Привожу эти знаки как показательные образцы.

Содержание чинов армии выражалось следующими нормами:

рядовой солдат получал – 11 марок в день,

офицер, не занимающий должности, – 18,

младший офицер – 24,

ротный командир – 30,

батальонный командир – 36,

командир полка – 42,

командир бригады – 48,

начальник дивизии – 54,

начальники штаба армии – 75,

командующий армией – 100.

Полное содержание и обмундирование солдата обходилось около 1000 марок в месяц.

Получаемого жалованья было вполне достаточно, в особенности принимая во внимание, что каждый нижний чин и офицер получали паек и обмундирование, а рыночные цены на предметы первой необходимости были невысоки.

Германские добровольцы, показавшие себя в великую войну достойными носить звание офицера и солдата, оставались такими же, находясь и у меня в армии.

Следует помнить, что моя армия, в состав которой в подавляющем большинстве входили германцы, являлась той каменной стеной, которая преграждала путь большевикам в Восточную Пруссию. Не будь моей армии, большевистская орда подступила бы, перешагнув через Курляндию, к границам Пруссии, где безусловно вела бы как разлагающую пропаганду, так и не отказалась бы от свойственных этой орде натисков.

Германские солдаты, перенесшие в мировую войну больше всех солдат других стран, не побоялись нести и дальше свой тяжелый крест и доказать любовь и преданность своей Родине.

Кроме того, служа в моей армии, они видели, что это единственный путь того противоборственного движения вперед, который заодно решит и судьбу русского народа, угнетенного большевиками. Помогая России, они помогали и Германии.

Несмотря на суровую и несправедливую встречу, оказанную им впоследствии в своей стране, эти добровольцы непосредственно из моей армии отправились в Верхнюю Силезию, где в то время вспыхнуло восстание Корфанти. И там они храбро и неподражаемо дрались – родина их не поддержала.