В борьбе с большевизмом

Перед своим отъездом генерал Давыдов устраивает еще какую-то комбинацию с печатанием почтовых марок, за что и получает значительное количество их от военного губернатора занятых армией областей, на общую сумму около 300 000 мар.

В заключение должен отметить о генерале Давыдове, что свою командировку он не выполнил и никакой пользы не принес. Прибыв же обратно в Берлин, он не счел нужным для себя явиться ко мне и доложить о результатах поездки на юг. В расходовании выданных ему на командировку денег документов и отчета не представил.

Одной из главных причин, заставивших меня покинуть Курляндию и отказаться от продолжения борьбы, помимо тяжелого политического положения, было еще отсутствие денежных средств. Будь у меня достаточно денег, я мог бы пойти напролом и преодолеть трудности, созданные противодействием «союзников».

Учитывая это обстоятельство, я еще задолго до финансового кризиса делал неоднократные попытки добыть необходимые суммы от торгово-промышленных кругов Германии.

Для этой работы мне рекомендовали некоего г. Ремера, который своей энергией и правильным, казалось, прямым взглядом на положение вещей завоевал мои симпатии и прибрел доверие. Заверив меня в своих больших связях в торгово-промышленных кругах Германии, Ремер убедил меня в необходимости командировать его туда, дав ему поручение с полномочиями по делу займа на нужды армии.

После совещания я командировал Ремера в Берлин, назначив в помощь ему г. Поппе.

Приехав в Берлин, оба они вошли в соглашение с генералом Бискупским и полковником Дурново и вместе с сенатором Бельгардом, членом Государственной думы Дерюгиным, полковником Зякиным, Бергом, бароном Кноррингом и Пиллар фон Пильхау образовали финансовую комиссию, целью которой было заключение займа для нужд Западной армии.

Названная финансовая комиссия действовала от имени Западной армии, уверяя, что она будто бы утверждена мной, но на самом деле мне совершенно не было известно не только о содействии, но даже просто о ее существовании.

В данном случае Ремер проявил слишком большую инициативу и совсем не понял или, вернее, превысил данные ему мной полномочия. Одновременно он завоевал симпатии большинства членов совещания, которые писали мне о нем как о человеке весьма верном и полезном.

Вскоре Ремер приехал обратно ко мне в Митаву и сообщил, что генерал Бискупский имеет возможность получить денежные средства, но при условии, если он будет признан главнокомандующим.

Я ответил, что согласен признать генерала Бискупского Главнокомандующим Западным фронтом, если он достанет денег и создаст еще по крайней мере одну армию. Иначе главнокомандование и командование над одной армией приведут только к двоевластию и созданию ненужных штабов и учреждений, которые, кроме лишних расходов, ничего не дадут. Печальным примером подобного двоевластия и перегружения различными штабами и учреждениями была Северо-Западная армия генерала Юденича, где строевые части находились всегда в полуголодном состоянии, но зато генералов и командующих было более чем достаточно.

Все эти вопросы о признании генерала Бискупского главнокомандующим разбирались на военно-политическом совещании и тогда к моему заявлению, по настоянию Совета и армии, был прибавлен еще пункт, что главнокомандующий не имеет права снимать командующих с должностей[49].

Вскоре по возвращении Ремера в Берлин все члены финансовой комиссии при живейшем участии Ремера были спровоцированы евреем Мошелем, выдавшим себя за директора несуществующего в Берлине отделения банкирского дома Моргана, но в конечном результате оказавшимся агентом д-ра Кона, вождя независимых германских социалистов. Кон был хорошо известен в левых кругах Германии, как сподвижник большевистского посла Иоффе, который дал ему при своем вынужденном отъезде из Берлина 12 миллионов рублей якобы для помощи русским за границей, а на самом деле для пропаганды большевизма в Германии.

Мошель, узнав необходимые ему подробности дела, закончил свою деятельность заключением секретного договора между торговым домом Морган и К°, с одной стороны, и русской финансовой комиссией, с другой стороны, причем заставил членов комиссии расписаться на договоре как министров Западного края России, обещая им при исполнении этого условия выдачу заимообразно, от упомянутого торгового дома триста миллионов марок для продолжения работы против большевиков.

Это самостоятельное выступление Ремера на финансовым поприще доставило мне и Западному русскому правительству, находящемуся на территории Курляндии при армии, немало хлопот и неприятностей.

Пришлось опровергать появившиеся статьи в социалистической печати, подхватившей этот богатый материал для компрометирования и утверждавшей, что все это производилось с моего благословения и ведома.

В результате дальнейшие попытки, уже с моей стороны, получить деньги из торгово-промышленных кругов Германии также, благодаря этому инциденту, успеха не имели, и в этом отношении Берлинская финансовая комиссия принесла мне много вреда.