В борьбе с большевизмом

Далее я охарактеризовал Выгролича как человека беспринципного, способного допустить всякие правонарушения на территории Литвы и тем самым испортить наши дружеские отношения с ее правительством, которые я все время старался поддержать. К сожалению, граф фон дер Гольц отнесся к моему заявлению не с достаточным вниманием, предполагая, по-видимому, что и я в данном случае действую также по личным неприязненным побуждениям. Между тем на самом деле мной руководили соображения лишь общего характера, что и подтвердилось ближайшими событиями. Так в период политических осложнений с Латвией Вырголич своим непозволительным поведением скомпрометировал русские войска и обострил наши отношения с Литвой. Достаточно указать, что он разрешил своему отряду производить у местного населения реквизиции лошадей и скота, а затем, обезоружив литовскую стражу, ограбил банк в Шавлях.

Для расследования этого позорного грабежа мной была назначена специальная комиссия из высших чинов армии под председательством генерала Альтфатера. При допросе Вырголич, по-видимому, желая выгородить себя, заявил, что ограбление и разоружение литовской стражи он совершил по распоряжению штаба генерала графа фон дер Гольца[47].

Вот как было использовано доверие, которое оказал сенатору Бельгарду генерал граф фон дер Гольц.

Вообще же, несмотря на все ухищрения, отряд Вырголича остался малочисленным и оказался совершенно непригодным в боевой обстановке. Объяснялось это тем, что там не разбирались в людях, гнались лишь за количеством и брали на службу всех, кто только попадался под руку. В результате получилось и мало, и плохо. Кроме того, ответственные должности занимались офицерами не по достоинству и чину, а по протекции и родственным связям. Так, например, сын сенатора Бельгарда, будучи прапорщиком артиллерии, да еще военного времени, командовал отдельным эскадроном, который он и погубил без всякой пользы. Обстоятельства этого преступления были таковы: в один прекрасный день прапорщик Бельгард без разрешения командира отряда выступил с эскадроном в неизвестном направлении. По дороге он встретился со взводом литовских войск и, вступив с ним в бой, был вследствие полного незнания военного дела совершенно уничтожен противником. Спаслось всего несколько человек, которые и рассказали о случившемся. Сам прапорщик позорно бежал с театра военных действий за границу под защиту своего достойного батюшки.

Об этом мне было рапортом донесено Вырголичем, и я приказом по армии лишил прапорщика Бельгарда офицерского звания.

Интересно также отметить некоторые весьма смелые производства, который были сделаны Вырголичем в период его самостоятельного существования в Литве. Он произвел, например, одного статского советника в генерал-майоры и, по-видимому, мог бы для окончания этого анекдота проделать ту же манипуляцию с сенатором Бельгардом, провозгласив его в приказе генерал-фельдмаршалом всех добровольческих войск.

Одновременно с интригами на фронте сенатор не переставал работать против меня и в Берлине. Убедившись, после моего назначения командующим Западной армией, что замена меня Вырголичем лишена всякой возможности, он начал поддерживать среди русских общественных кругов мнение о необходимости возглавить все дело в Прибалтике каким-нибудь старым авторитетным генералом.

Еще в начале моей работы в Митаве по созданию армии я получал от моих представителей в Берлине ряд писем, в которых меня извещали, что в местных русских кругах поднялся вопрос о назначении в Прибалтику русского генерала, который бы пользовался доверием и авторитетом среди чинов армии и русских эмигрантских организаций. Все это было будто бы связано с желанием оказать материальную поддержку армии германских финансовых и торгово-промышленных деятелей. В качестве кандидатов назывались имена генералов Гурко и Бискупского, один из которых и должен был стать во главе русских войск на Западном фронте.

Формируя свой отряд еще в Германии, я никакой цели, кроме борьбы с большевиками, не преследовал, видя в этом лишь мой долг служения Родине, поэтому, несмотря на все трудности, лишения и интриги, которые мне пришлось преодолеть, прежде чем добиться положительных результатов, я готов был в любой момент передать командование тому, кто бы лучше меня смог выполнить поставленную задачу.