В борьбе с большевизмом

«Секретно

Милостивый Государь князь Павел Михайлович.

В ответ на Ваше письмо, в коем Вы запрашиваете о причинах неприглашения Вас на Съезд в Рейхенгалле, имею честь уведомить Вас, что вызвано это было серьезными тактическими соображениями.

Бюро по созыву съезда великолепно знало и ценило Ваши монархические убеждения и чувства командовавшейся Вами армии, шедшей под историческими лозунгами. Но созывая первый монархический съезд, на который должны были приехать, а затем возвратиться обратно представители всех стран, и на коем сосредоточено внимание и тех иностранных правительств, кои враждебно относятся к нашей работе и только ждали возможности ударить по монархическому делу, – бюро вынуждено было проявить сугубую осторожность и поэтому отказаться от чести иметь Вас в состав Съезда. Осторожность же эта была вызвана тем, что как раз в этот момент в лагерях производился от Вашего имени набор в германские отряды, действующие в Верхней Силезии, что широко известно, и Ваше присутствие на Съезде бесспорно было бы связано с этим волнующим Европу вопросом и вызвало бы лишние и вредные выпады против Съезда.

Все это передал Вам еще до Съезда барон М.А. Таубе.

Думаю, что после данных Вам ныне разъяснений Вы, как преданный идее монархист, поймете, что бюро Съезда поступило правильно и, конечно, совершенно не руководствовалось предполагаемым Вами воздействием на него отдельных лиц.

Прошу Вас принять уверение в отличном моем уважении и преданности

Н. Марков».

Эта переписка своевременно была мною разослана в немецком переводе близким мне германским организациям для информации. Боязнь, что облик Рейхенгалльского съезда приобретет германофильскую окраску и что «союзники» наложат свое «veto» на монархические организации вне пределов Германии, проникла и в руководящие круги монархистов. Отсюда и весь тот уклон деятельности Совета, который нельзя назвать иначе как расплывчатым: и своих не обидеть («союзников»), и чужих не задеть (Германии). Для меня же «союзники» были давно уже не «своими», и такой образ действий Совета шел вразрез с моими убеждениями.

Чтобы еще рельефнее подчеркнуть свое отделение от меня, Совет в одном из номеров своего бюллетеня, выходящего в Берлине, (Еженедельника), поместил заметку такого рода:

«За последнее время поступают многочисленные запросы о степени участия возглавляемых Высшим Монархическим Советом организаций в предприятиях будто бы организуемых генералом Бермондтом.

Мы имеем возможность заявить, что руководящие монархические круги ни в Германии, ни в других странах никакого отношения к означенному предприятию не имеют».

Политическая линия Совета обрисовывалась яснее. Ознакомясь с этой заметкой Высшего монархического совета, части мои, находившиеся еще нетронутыми в лагерях, неожиданно прислали мне 20.10.21 письмо, которое я считаю обязательным привести здесь как яркую иллюстрацию настроений, владевших тогда моими офицерами и солдатами.

«Ваше Сиятельство Глубокоуважаемый князь Павел Михайлович.

Мы, офицеры и солдаты Западной Добровольческой Армии, бывшей под Вашим командованием, считаем своим долгом обратиться к Вашему Сиятельству со следующим письмом.

Избранный Вами весной 1919 г. путь политической и военной работы, направленной на создание будущей тесной дружбы между Русским и Германским народами и к восстановлению Императорского престола встретил много врагов.