В борьбе с большевизмом

Едва был отправлен первый эшелон, как из Парижа вернулся генерал Монкевиц, который, узнав о начатой работе, определенно, в резкой форме, высказался против и потребовал прекращения ее. Он не задумался пойти в английскую военную миссию в Берлине и там выступить с разъяснением, какую глупость делают англичане, разрешая германцам помогать русским формировать добровольческие части. Он доказал, что англичане сами способствуют началу дружеских отношений между германцами и русскими и потому если начатое дело сближения приведет к союзу, то только они одни будут виноваты в этом.

Естественно, англичане всполошились и охотно согласились на предложение генерала воспрепятствовать этому вопиющему безобразию, творящемуся на их глазах. Они по его указанию потребовали от германского военного министерства прекратить дальнейшую отправку добровольцев в отряд князя Ливена и послать телеграмму о задержании ушедшего эшелона.

С этим приказанием к начальнику военного отдела пришел германский офицер от военного министерства и заявил, что они вынуждены исполнить это требование англичан, а потому он просит отдать соответствующие распоряжения о прекращении дальнейшей отправки добровольцев и об остановке ушедшего эшелона.

К счастью, ретивый генерал перепутал начальников эшелонов, и в бумаге говорилось о задержании эшелона полковника Соболевского, который был предназначен вторым к отправке и в настоящий момент грузился в лагере. Начальник военного отдела ответил, что эшелон полковника Соболевского будет задержан и на этом, собственно, кончился официальный разговор. В частной беседе германский офицер высказал уверенность, что это запрещение англичан возможно будет обойти, и для этого министерством уже предприняты все меры, о которых военный отдел будет вскоре поставлен в известность.

Между тем генерал Монкевиц, познакомившись из разговора с сенатором Бельгардом об основаниях, на которых ведется формирование, согласился на продолжение работы, но при условии, если генерал Юденич на посланный ему об этом телеграфный запрос ответит утвердительно. Через некоторое время от генерала Юденича была получена ответная телеграмма, в которой он просил генерала Монкевица не препятствовать пополнению отряда ротмистра князя Ливена.

Однако работу уже нельзя было направить прежним порядком, так как «союзные» миссии стали относиться недоверчиво, строили всевозможные затруднения и в конце концов окончательно запретили отправку.

Пришлось дело вести без ведома «союзников», что сильно затрудняло и замедляло общий ход работы. Достаточно указать, что офицеры из лагерей, где везде заседали в комиссиях союзнические представители, должны были уезжать на фронт под видом временного отпуска, а добровольцы – под предлогом ухода на работу и затем одиночным порядком собираться в Берлине, откуда уже они, распределенные по эшелонам, направлялись прямым путем в Митаву.

Германцы принимали в этой работе самое деятельное участие, и ими были созданы особые должности, чтобы помочь делу[22].

В данном случае необходимо отметить особенно интенсивную деятельность следующих германских учреждений:

1. Главный штаб охраны восточной границы (Grenzschutz Ost) подготовил все для формирования русских отрядов на фронте, а также установил от Тильзита, откуда начинался район военных действий, этапное следование русских эшелонов.

2. Балтийское вербовочное бюро (Werbebüro Baltenеand):

а) выдавало даровые проездные билеты[23] по железным дорогам и удостоверения личности офицерам-вербовщикам по всей Германии и от лагеря до Берлина тем офицерам и добровольцам, которые следовали на фронт;

б) размещало и кормило добровольцев[24], прибывших в Берлин до дня отправки их эшелоном на фронт;

в) заказывало и отправляло эшелоны[25].

3. Добровольческий отряд Люцоф (Freikorps Lutzow) отпускал денежные средства на отправку, получаемые им от Торгово-Промышленного союза (Handels– und Industrie-Verband), который в то время поддерживал материально все германские добровольческие части и антибольшевистские организации.

Таким образом, путем огромных усилий работу снова удалось наладить, и если бы было дружное сотрудничество всех русских, то можно бы было достигнуть огромных результатов.

К сожалению, и этого не было. Сейчас же, после отъезда князя Ливена, сенатор Бельгард резко изменил свое отношение к делу и начал преследовать свои личные честолюбивые замыслы.

Добившись от князя Ливена утверждения себя в должности уполномоченного его отряда, он решил сделаться самодержавным руководителем всего дела формирования и связанных с ним политических переговоров.

При таком решении, естественно, группа из политических, административных и общественных деятелей не могла его устраивать, и он на наши вопросы по этому поводу отговаривался разными причинами, но создавать группу совершенно не думал. Он ограничился приглашением якобы в качестве советчика какого-то своего безличного знакомого или даже родственника, который неизменно соглашался с ним во всем и потому был удобен ему как советник.