В час дня, Ваше превосходительство

Власов зашагал быстрее. Сильный удар камнем в спину заставил его обернуться. Второй камень угодил в руку. И обрушился каменный град. Власов побежал, споткнулся о металлическую решетку и растянулся. С другой стороны улицы от министерства культуры торопились полицейские.

От бывшего здания советского посольства неслось яростное:

— Предатель!

— Гадина очкастая!..

Штрикфельд негодовал:

— Запомните раз и навсегда: как можно дальше от ваших дорогих соотечественников, особенно от тех, кто работает под охраной. Полюбуйтесь на себя, господин генерал! Завтра ехать в Хаммельбургский офицерский лагерь искать сотрудников, формировать комитет, а у вас, извините, на физиономии следы дружеской встречи. Скажите спасибо, что глаза не вышибли.

Выложив все, Штрикфельд сменил гнев на милость:

— Ладно, пошли ужинать.

Утром в день отъезда Штрикфельд привел в номер шатена среднего роста, худощавого, с небольшими усиками.

— Разрешите представить вам, Андрей Андреевич: господин Закутный, Дмитрий Ефимович.

— Очень приятно, — облизывая губы, сказал Закутный. — Давно желал вас видеть.

Закутный снял очки, посматривал на Власова хитрыми глазками.

— Про намерение образовать «Русский комитет» мне сообщили в винете.

— Извините, Дмитрий Ефимович, что это такое?

— Винета? Это отдел при восточном министерстве, вроде редакции: готовят листовки, плакаты, воззвания для населения освобожденных от Советов районов. Кое-что идет для русских, прибывших в Германию на работу. Есть особая редакция материалов для лагерей военнопленных.

— Вы там работаете?

— Мало-помалу, — уклонился от прямого ответа Закутный.

Власов подумал: «А ты, Дмитрий Ефимович, хорош гусь! Привык к здешним порядкам: „… освобожденных от Советов районов…“ Насобачился ловко!» Спросил:

— Мы с вами ранее, к сожалению, не встречались. Хотел бы знать вашу должность в Красной Армии.

— Вы имеете в виду последнюю? Командовал 21-м корпусом. Что еще вас интересует?

— Когда в плен попали?

Закутный удивленно поднял брови. Его узенький лобик превратился в щелочку между лохматыми бровями и начавшим седеть ежиком.

— Не понимаю вашего вопроса. Я не попал в плен, как вы изволили сказать, а добровольно перешел на сторону Великой Германии.

— Извините.

— Вот так-с… А теперь разрешите вернуться к нашей первоначальной теме — о намерении образовать «Русский комитет». Я всемерно одобряю. Я, как и вы, в России поторопился в Коммунистическую партию вступить, теперь, понятно, вышел. Так вот, если мое пребывание в партии помехой не будет, можете рассчитывать на мое участие в комитете. — Глазки Закутного блеснули злостью: — Не знаю, как вам, Андрей Андреевич, а мне лично эта партия всю жизнь испортила, и пришло время за все обиды отплатить.

— Я рад, Дмитрий Ефимович, что нашел в вашем лице единомышленника…

— Спасибо, Андрей Андреевич… Герр Штрикфельд любезно мне сказал, что вы едете в лагерь, в Хаммельбург. Там, я надеюсь, нужных людей тоже обнаружите.

— Кого можете рекомендовать?

— У меня все на заметку взяты. Командующий 12-й армией генерал-лейтенант Понеделин, командир 8-го корпуса генерал-майор Снегов, Малышкин Василий Федорович…

— Начальник штаба 19-й армии…

— Он самый… Есть еще Трухин Федор Иванович, Благовещенский Иван Алексеевич. Этих уговаривать не придется… Должен предупредить, господин Малышкин умом не блещет, болтлив чрезмерно. Еще есть Жиленков Георгий Николаевич, молодой, лет тридцати, генерал-лейтенант.

— Не слыхал.

Закутный усмехнулся:

— И не могли. Он в райкоме работал. Звание перед самой войной получил — бригадного комиссара, а величает себя генерал-лейтенантом. Это, доложу я вам, прохвост, прохиндей, но хитер, и у немцев в чести…

Поди разберись кто я

Даже всезнающий Закутный не знал, что Георгий Жиленков в это время находился уже не в лагере, а вместе со штандартенфюрером Далькеном, редактором «Дас шварце копф», ездил по Украине, выступал с речами, писал листовки, а самое главное, отбирал в лагерях военнопленных — тех, у кого «серьезные счеты с Советской властью». Сам Закутный, ставший несколько месяцев назад секретным сотрудником шестого отдела главного управления имперской безопасности, не знал, что Жиленков был послан на Украину этим же шестым отделом.