В человеческом обличье

– С ума сошел, наверное, – и вновь лицо Анджея исказила неприятная ухмылка. – Или что-то в этом роде. Хоть и говорят, что у детей гибкая психика, но мне в это с трудом верится. Все, что вроде бы и забывается, потом неизменно дает свои плоды, да еще и в самое неподходящее время.

Дэйв даже не понимал, почему утаил от Анджея то, что сегодня увидел. Ведь правильным было сказать полицейскому о странном парне, который прячется в старом доме Джонсонов? Возможно, но почему-то он повел разговор таким образом, что сейчас говорить о своих подозрениях уже было бы странным. При этом поделись он, и уже через два часа знал бы, был ли Призрак Адамом или обычным бродягой, что ему здесь нужно, псих он или просто чудак. Но разум Дэйва как-то сам собой решил сделать из этого тайну, хоть сам Призрак, насколько можно было судить, не стремился остаться инкогнито. Но и с этим Дэйв был готов поспорить. То ли его фантазия так разыгралась от нервного напряжения, то ли так на него подействовало его открытие, но он действительно хотел верить, что таинственный незнакомец – это призрак, и видеть его может далеко не каждый. Например, алкоголик в завязке. Или городской сумасшедший.

– Как там Лори? – спросил Анджей и свернул на улицу Дюрера, на которой Дэйв и повстречал Призрака впервые.

– Был и у нее сегодня. Все по накатанному.

При вопросе о сестре Дэйва с лица полицейского наконец исчезла всякая деланная веселость. Любовные переживания, которым тогда еще Лори Уотерс не по своей воле подвергла этого парня в старших классах, так и не покинули его полностью, и Дэйв об этом догадывался. Анджей продолжал быть одиноким, жил с пожилой матерью и, судя по городским сплетням, хранил в ящике стола фотографию девушки, которая теперь уже звалась Лори Кейт.

– Как там ее знаменитый муж? Снял свой фильм?

– Почти, – Дэйв абсолютно не испытывал никакой жалости к чувствам Анджея и даже не прочь был расстроить их еще сильнее. – Фильм обещает успех, во всяком случае, так говорят люди, близкие к этой сфере. Прочат ему Голливуд в будущем, так что, скорее всего, рано или поздно придется им свалить в Лос-Анджелес. Оно и хорошо. Для Афины так точно.

Анджей кивнул и согласно промычал что-то нечленораздельное.

Тут же Дэйв на секунду задумался о том, о чем еще никогда не думал, и удивился, как такое вообще возможно. А подумал он именно о том, какого бы мужчину хотел видеть рядом с сестрой. То, что он не любил Кристиана не было секретом ни для кого, но предпочел бы он, чтобы вместо него мужем Лори был, допустим, этот самый Анджей Красовский? Аморфный, тайно сентиментальный и с полным отсутствием страсти победить судьбу. Вероятно, Дэйв не думал об этом ранее просто потому, что ему было все равно, кого Лори будет подчинять своим интересам. Он был полностью уверен в ней и знал, что она подпустит к себе только того человека, который будет ей удобен. Который не будет так упорствовать в признании себя ничтожеством, как сам Дэйв.

– Но он ничтожество, – тут же поспешил обрадовать Дэйв своего бывшего одноклассника.

– Что? – тот от удивления дважды быстро посмотрел на своего пассажира.

– Ничтожество, – спокойно повторил Дэйв. – На работе он позволяет всем этим продюсерам и прочим киношникам вить из себя веревки, указывать ему, что и как следует делать, как писать сценарии, где снимать, кого снимать. То есть чувак ради успеха готов стать тряпкой.

– Ну… может, он думает, в первую очередь о благополучии семьи, – вновь воспрянувший духом Анджей попробовал возразить, но Дэйв отчетливо читал в нем восторг влюбленного дурака, чей соперник подвергался сторонней критике.

– Они бы развелись, если бы не Афина.

– Что? – вновь поразился Анджей.

– Она его не любит. Как можно любить пресмыкающееся ничтожество? Поверь, ей не нужен его успех и более того, он ей противен.

– Она сама тебе все это говорила? – Анджей пытался выглядеть как бы отстраненным, но слишком поздно спохватился, и Дэйв видел, что его слова натурально зажигают в знакомом огонь ложной надежды.

– А кто же еще? У нас всегда были доверительные отношения. Я ей говорю, чтобы разводилась и нашла себе нормального мужика, а она только ноет, что Афина никогда не простит ее в будущем за это.

– Почему не простит? Развод же не означает, что девочка перестанет быть его дочерью.

– Означает.

– Что? – в третий раз повторил Анджей, отчего Дэйву вдруг захотелось со всей силы стукнуть его лбом об руль, и он сгоряча поклялся себе, что сделает это, если еще раз услышит этот тупой односложный вопрос.

– Ей кажется, что он изменяет. И ему не составит никакого труда просто вышвырнуть Лори и Афину из своей жизни, если они сами на это напросятся. А теперь представь: Афина взрослеет в Эскине, падчерицей какого-нибудь местного неудачника, и понимает, что если бы не гордость ее мамаши, то жила бы сейчас в роскоши, да каталась с папочкой по Каннам и Венециям.