В чертогах марсианских королей

Это лицо с улыбкой глядело на дьявола и Джона Харди с сотен предвыборных плакатов, расклеенных по стенам. Лицо было привлекательным, чем-то отдаленно напоминающим Кеннеди; глубокомысленным, но, к счастью, не до такой степени, как у Стивенсона[28]. На Харди были очки в роговой оправе, такие в колледжах обычно носят преподаватели по экономике, коим он, собственно, и являлся. И у него были хорошие зубы.

– Не надо врать мне, Джо, – сказал Сатана. – Еще вчера ты этого хотел. Мы все видели твое лицо, когда выяснилось, что ты лидируешь по предварительным результатам. Ты еще ничего в жизни не желал так сильно, как этого.

Харди закрыл лицо руками и долго тер его. Затем он с измученным видом снова поднял голову.

– Поговори со мной, – попросил он.

Когда они оговорили все условия, уже начало светать.

– Мне не придется поступиться своими идеалами, – заявил Харди. – Вот почему я решил согласиться. Думаю, я смогу принести пользу.

– Никаких проблем, – спокойно констатировал Сатана.

– Я серьезно. Не стану прогибаться. И плевать на рейтинги. Я не изменю свою позицию, чтобы только завоевать голоса.

– Тебе и не придется этого делать.

– И никаких жирных котов. Никаких лоббистов. Я хочу ограничить сумму пожертвований на проведение избирательной кампании до ста долларов, как Джерри Браун.

– Договорились.

– Никакого черного пиара. Никакой клеветы и поливания грязью оппонентов. Никакого Уилли Хортона[29].

– Но это же самое интересное… ну ладно, ладно. Договорились.

– И я получу?..

– Кресло в Конгрессе через два года. А через шесть – станешь президентом. – Сатана ждал, на лице у него застыл немой вопрос, не осталось ли еще каких-нибудь недоговоренностей. Затем он подошел к телефонам на столе у противоположной стены. Он ввел номер своей кредитной карты «Американской телефонной и телеграфной компании», а затем позвонил кому-то и коротко переговорил с ним. Через мгновение факс загудел, и из него вылез контракт на трех страницах. Взяв шариковую ручку, он склонился над столом и начал подчеркивать стандартные условия.

Харди дважды перечитал содержание контракта, затем свернул его и убрал в карман.

– Я должен показать это моему адвокату, – сказал он, – но думаю, что сделка состоится.

– Встретимся завтра в его офисе в три, – проговорил дьявол. – И между прочим… – Он протянул руку.

Харди замешкался на мгновение, но потом все-таки пожал ее. Ладонь дьявола была теплой и сухой, а рукопожатие крепким. Харди боялся, что она окажется липкой, так как терпеть этого не мог.

– Как мне тебя называть? – поинтересовался Харди.

– Можно просто Ник[30].

– Его «бессмертная душа» меня особо не волнует, – сказал юрист с прекрасной фамилией Читам[31]. – И что это за формулировка: «до конца времен»? Гораздо уместнее было бы написать «бессрочно».

– Имеется в виду вечно, – пояснил Ник. – Навсегда.

– Кхм, ну да, ну да. – Читам нахмурился. – Срок, конечно, немалый.

– Это мои стандартные условия. Да, срок серьезный, но и награда будет огромной, поэтому что касается платы… если честно, сэр, я думаю, что любой суд сочтет ее пустячной.

– Трудно определить рыночную стоимость бессмертной души, – кивая, заметил Читам. – Я вас понимаю. Но посмотрите еще вот здесь: «Изъятие может быть произведено в любой манере, которая удовлетворит Исполнителя». – Он с недоумением посмотрел на Харди. – Формулировка слишком размытая, Джозеф.

– Пусть так и останется, мистер Читам.

– Хорошо, хорошо. Но я все равно не уверен, что могу одобрить сроки действия контракта. – Над бровями у Ника засверкали искры, но адвокат этого не заметил, так как внимательно изучал потолок, словно надеялся прочитать там разгадку, как выбраться из тупиковой ситуации. Возможно, он и впрямь там что-то увидел, так как вскоре опустил глаза и мрачно проговорил: – А почему бы не заменить на тысячу лет?

Ник рассмеялся.

– Я прошу вечность, а вы предлагаете тысячу лет? – сказал он, а затем наклонился вперед. – Миллиард лет. Мое последнее предложение.

В итоге они сошлись на 250 000 лет, и Читам, судя по всему, остался доволен.

– Полагаю, вы захотите показать эти исправления вашим адвокатам? – спросил он.

– В этом нет необходимости, – ответил Ник, указывая большими пальцами обеих рук себе в грудь. – Я окончил юридический факультет Гарварда в 1735 году.

Пока секретарь готовил чистую копию договора, на столе возникла бутылка бренди.

Читам поинтересовался у Ника, что заставило его заняться изучением юриспруденции.

– Расходы на адвокатов просто сжирали меня заживо, – посетовал Ник. – Я уже тогда понял, что нужно держать нос по ветру, и вы не представляете, насколько это оказалось полезным.

Когда принесли экземпляры договора, Харди выпил бренди и без колебаний поставил свою подпись. Ник склонился над столом Читама, затем посмотрел на Харди и сверкнул одним глазом.

– Не волнуйся, Джо, – сказал он, – я знаю, как сделать так, чтобы и сотня тысяч лет показалась тебе вечностью. – Он подписал все три экземпляра договора, распрямил спину и добавил: – Пора приступать к делу. Как насчет завтрашнего дня? Давайте встретимся за ланчем.