В чём дело, Полли?

— Возможно, — недоверчиво сказал он, покачав ножом, как указательным пальцем.

— Вы… Я видела вас на кладбище.

— Я тоже помню тебя. Ты одна из приспешников этого ублюдка, — в его глазах читалась враждебность. — Нил Хорст моё имя.

— Я всего лишь работаю здесь. Как работала миссис Беккер. Зачем вы…

Он перебил меня, грозно ударив кулаком по двери.

— Не упоминай её имя! Что это за работа такая?! Она вырастила этого мальчика, кормила собой его монстров. А он убил её!

— Мишель её не убивал, я видела медицинское заключение, — удивляясь собственному спокойствию, сказала я. — Сердечный приступ, мистер Хорст. Да, здоровье Дианы подкосил дедушка Мишеля, но она сама приняла решение остаться здесь.

Пока он молчал, я дошла до окна и выглянула за штору. Хотелось увидеть хотя бы Брана. Но за окном была лишь плотная, густая чернота. Ни звезд, ни луны, ни очертаний леса видно не было.

— Господи, да ты совсем как она, — покачав головой, сказал он. — Сколько тебе? Ты ж совсем дитя ещё.

— Я взрослая, мистер Хорст. Нам нужно выключить свет. Тени скоро объявятся.

— Совсем как она… — Теперь он говорил с неподдельным ужасом, у меня мурашки поползли по спине. — Она тоже говорила странные вещи.

— Это вы досаждали нам? Копались в наших вещах, разбили окно, выкопали могилу? Если вы мстите за Беккер, то это глупо. Она любила Мишеля как сына. Что бы она сказала, узнав об этом?

— Я же просил, не упоминай её имя! — Нил Хорст пошёл на меня. — Что ты можешь знать? Она была обманута, навязала сама себе, что виновата в смерти семьи, виновата, что выжила. Вот и уцепилась за мальчишку, как за способ искупления греха. Но тебя то он чем взял? Ты слишком юна для горя.

— «Слишком юна для горя». Вот как? Не знала, что так бывает.

— Мне плевать, девонька, я тебя не спасать сюда пришёл. Просто скажи, где Лексон сейчас?

— Понятия не имею.

За пределами кабинета раздавались звуки, напоминающие треск, когда сверлят стену или выдёргивают гвоздь из деревянной доски. Это было ни в коридоре, ни внизу, ни на улице. Просто где-то за пределами кабинета…

— Я навёл справки про его семью… — он ехидно улыбнулся и облизнул пересохшие губы. — Ты знаешь, что они этим давненько промышляют? Отправляют сюда своих детей.

— Мистер Хорст… Вы ночевали в доме?

Он не услышал и продолжил угрожающе надвигаться на меня. Я отступила ещё на шаг и упёрлась в стол. Теперь оставалось только крепче сжать рукоятку своего клинка.

— Кусочек счастья, понимаешь? Я переехал в этот город, чтобы отхватить и себе кусочек счастья, а через два года познакомился с ней. Я предупреждал Диану, что с парнем что-то не так. История семьи Дюрас началась задолго до того, как они приобрели этот дом. Художник Андре Дюрас был приговорён к казни за то, что вместо портретов рисовал смерти людей, которые через некоторое время сбывались. Точь-в-точь, как на его полотнах. Но под шум надвигающейся революции ему удалось сбежать из Парижа. Его род полон безумцев со страшными талантами, но вместо лечебниц они отправляют своих детей сюда. Поколение за поколением.

Когда он подошёл слишком близко, я подалась вправо, надеясь проскочить мимо него. Но мужчина предостерегающе распахнул плащ, продемонстрировав кожаную кобуру с пистолетом, прикреплённую к поясу.

— Девяносто вторая «Беретта» осечек не даёт, не советую дёргаться, милая.

Я снова упёрлась в стол. Страх порой искажает даже пространство: дверь за спиной Нила казалась теперь маячащей вдалеке точкой. И я точно знала, что никто не распахнёт её и не придёт мне на помощь.

— Мистер Хорст, как долго вы уже в доме? Вы спали здесь?

— Не заговаривай мне зубы! Лучше скажи, где Лексон?

— Тени скоро доберутся и до вас. Давайте вы сделаете два шага назад, уберёте нож, и мы спокойно поговорим?

Он покачал головой и улыбнулся. Улыбка у него в этот миг была острой и опасной, как лезвие ножа, что он занёс над головой.

— Слишком поздно для разговоров. Я прикончу всех, а потом сожгу этот чёртов дом! Только так! Только так!

Я зажмурилась и выставила свой клинок, чтобы защититься от удара. Нил сипло вскрикнул и отскочил в сторону. Открыв глаза, я увидела, что лезвие глубоко полоснуло ему запястье, он истекал кровью. Однако кричал он не от боли — а от неимоверного ужаса. Растопырив руки и выкатив глаза, он таращился мне за спину. Периодически крик прерывался молитвой. Его настиг кошмар. Я никого не видела. Но кого видел он, догадаться было не сложно.

— Нет, ведь ты умерла! Ты мертва! Мертва! Я пытался спасти тебя, ты же знаешь! Я пришёл, чтобы убить проклятого мальчишку! Я похороню его в той же могиле, Диана!

Единственное, что я могла для него сделать — опустить рубильник и выскочить в коридор. Да что уж там, именно так я и поступила.

На полу были расставлены зажжённые свечи. Коридор теперь казался бесконечным, такая же иллюзия получится, если в темноте поставить свечу между двумя зеркалами. Тушить их было бесполезно, они гасли сами по себе, когда я проходила мимо. И загорались, если я возвращалась. Тени крались по стенам. Крались и подбирались ко мне.