В чём дело, Полли?

— Паршивец! — раздался сиплый крик Надда с крыльца. — Убирайся откуда пришёл!

Затем послышался свист и глухой стук, после которого пёс отскочил от Лексона и заскулил. Мальчик в спешке поднялся с земли и схватился за трость Надда, что приземлилась в шаге от него. Пёс, поочередно скуля и рыча, запятил дальше от замаха трости. Но та всё же настигла его, перебив заднюю лапу, после чего зверь съежился, а Лексон продолжил лупить его. В какой-то момент Лексон выбился из сил и выронил трость из рук. Зверь задрал голову и жалобно провыл. Напоследок он обнюхал тяжело дышавшего мальчика и скрылся в зарослях леса, иногда раскачивая невысокие кусты.

— Паршивец какой… Цел? — Надд, доковылявший туда только сейчас, потряс Лексона, дал ему подзатыльник и тут же ласково провёл по голове. — Как тебя угораздило? Зачем?

— Он приглашал, — шмыгая носом, отозвался тот.

— Это он укусил тебя?

— Нет, это дождь. Вернее, стекло, но я-то знаю, что дождь.

— Ладно, идём в дом, нужно обработать.

— Надд, кто это был? Он облизнул мою руку, он слизнул кровь.

Старик проворчал что-то неразборчивое и завел мальчика домой.

На следующее утро Лексон проспал до самого обеда. После пробуждения он обнаружил, что ночевал не в своей комнате, а ещё то, что у него страшно болит горло.

— Правильно, в моей то комнате сквозняк, там окно разбито. Надо бы…

Он затих на полуслове, услышав за дверью не только привычные шаркающие шажки Надда, но и бодрые постукивания дамских каблуков.

— Итак, Диана… Я ведь могу называть вас так?

— Как угодно, мистер… Просто Надд?

— Верно, мисс.

— Миссис.

— Извините. Сейчас я разбужу Лексона и представлю вас.

— Я должна знать что-то особенное?

— О мальчике? Иногда у него случаются кратковременные приступы психоза.

— Он принимает какие-то лекарства?

— Нет, его нахождение здесь и есть своего рода терапия. Но ему необходимы лавандовые ароматерапии три раза в неделю.

— Мигрени?

— Верно. — Надд сделал небольшую паузу и постучался в комнату. Мальчик к тому времени окончательно пробудился, поэтому незамедлительно открыл дверь и увидел перед собой высокую молодую женщину с очень чёрными волосами и строгим взглядом.

— Познакомься, Лексон, эту даму зовут миссис Диана Беккер, она будет жить с нами. Правда чудно?

Глава 4. Целуя безумие

— «Я не люблю зеркала. Не боюсь, а именно не люблю. Любой, кто об этом узнаёт, принимается тут же меня „утешать“, мол, я прекрасно выгляжу и нечего мне „стесняться своего отражения“. Идиоты, честное слово. Разве я хоть раз говорила что-то про свою внешность? Я говорила про зеркала. И я совершенно не в обиде, видя иногда в своём отражение мешки под глазами и растрёпанные волосы. Зеркала ведь и должны отражать, верно? И это совершенно нормально, если в них иногда отражается что-то плохое. Отражается. Но когда там появляется, что-то в одностороннем порядке, что-то, что есть только там… (Там? Это где?) Вот тогда, считайте, после такого, считайте, и начинаешь их недолюбливать». Как это понимать, Полли?

— Прочтите ещё раз, это простейший текст. Даже ребенок поймёт.

— Вот именно! Наше издательство ориентируется на детей! Статья должна была быть про волшебство! Что за чертовщину ты мне подсовываешь?

— Нет никакого волшебства, мистер Линч, есть только, как вы выразились, «чертовщина».

— Так, Полли, с меня довольно, убирайся с глаз моих!

— Я уволена?

— У тебя было два выговора, если ты продолжаешь делать те же ошибки, значит, ты не так уж и хочешь работать здесь. Советую попробовать реализовать себя в чём-то другом. Проваливай.

Понедельник был выходным днём в пансионате, поэтому завтрак начался позже обычного. Все сидели за столом в неформальной одежде и старались болтать на отвлечённые темы, хотя было совершенно очевидно, что у Питера и, скажем, миссис Беккер общие темы для разговора находились крайне тяжело.