В чём дело, Полли?

Он плечом толкнул дверь, зашёл первым и зажёг свет. Я вошла следом. От такого знакомого пряного аромата в груди слегка защемило. Это была её спальня — здесь всё пропахло Дианой Беккер. Мишель, словно чувствуя такую же боль в сердце, приоткрыл окно, чтобы проветрить комнату и стал раскладывать коробки по размеру. Я в это время немного осмотрелась. Комната была просторной, мебели было мало. Единственное окно смотрело на подъездную дорожку. Стены были выкрашены в бежевый. Странно, мне всегда казалось, что её комната в синих тонах. Широкая кровать стояла совсем голой — Мишель убрал с неё даже матрас. Старинное трюмо с помутневшим от времени зеркалом привлекло моё внимание ещё в то самое утро.

— Начнём отсюда? — Я провела рукой по рельефным узорам зеркального обрамления. — Красиво. Учитывая моё отвращение к антиквариату и зеркалам — правда красиво.

— Я думал для начала разобраться с её платьями. Но можем сперва заняться этим. — Мишель встал за спиной и улыбнулся мне через отражение.

Я выдвинула первый ящик трюмо, Мишель выбрал небольшую коробку, и мы стали аккуратно складывать в неё вещи. В основном это были щётки, шпильки и другие штучки для волос. В другом ящике лежали перчатки и платки. В самом нижнем она хранила немногочисленные украшения и какие-то письма.

— Что ты со всем этим будешь делать?

— Подниму на чердак. — Он повертел в руках жемчужную подвеску и кинул к остальным украшениям. — Знаешь, есть такие люди, которые после смерти своих родственников предпочитают оставлять их комнаты нетронутыми? Так вот, я точно не один из них.

— Я заметила.

— Нет, правда. Какой в этом смысл?

— Ну, маниакально прятать все воспоминания о человеке тоже не слишком-то здоровая привычка.

— Если нет свидетельства жизни человека — нет и свидетельства его смерти, — парировал он.

— Так значит, тебе будет намного легче думать, что она никогда не жила, чем принять её смерть?

Он промолчал, озадаченно разглядывая что-то на дне последнего ящика. Я опустила глаза и тоже увидела небольшой белый конверт с жирной надписью: «ПОЛЛИ».

Раз уж там было написано моё имя, спрашивать разрешение достать его было как-то глупо, я схватила конверт. Не успела я разорвать его, как что-то острое разрезало бумагу изнутри. С глухим стуком на пол выпал маленький декоративный нож. Рукоятка была выполнена в виде крошечной руки со вставками из чёрного камня. Изогнутое лезвие хищно поблёскивало под нашими изумлёнными взглядами.

— Это ещё что такое? Жертвенный клинок?

— Очевидно, что миссис Беккер оставила это тебе, так что, это я должен тебя спрашивать.

— И что мне с этим делать? — Я подняла нож и стала размахивать. В конверте он почему-то казался легче.

— Как минимум, постараться никого не убить. — Мишель отпрянул от моего неумелого замаха.

— Она мне снилась сегодня… Просила спасти тебя. Может, она хотела, чтобы я заняла здесь её место?

— Скоро сезон закончится. Летом здесь хорошо, но с наступлением осени в доме становится слишком холодно — гостям здесь не место. Но мне всё равно нужен человек, который будет помогать с домом. Я буду рад, если ты останешься.

— Я не остаюсь подолгу на одном месте… Сразу начинаю чувствовать себя запертой. Но задержаться до зимы я… Послушай, пансионат ведь придумала миссис Беккер?

Я спрятала нож в карман балахона и открыла шкаф для одежды. Платья миссис Беккер висели на плечиках стройными, отутюженными рядами. Они все были как живые. Нужно было только дорисовать голову, руки и ноги — и из шкафа бы начали выходить толпы Диан.

— Она считала, что много комнат пропадает впустую. Но в то же время ей не хотелось, чтобы в доме были толпы незнакомцев. Она придумала принимать зараз только двух посетителей. А ты ещё удивляешься, что все наши гости странные — ехать сюда, ещё и на таких условиях, захотят только чокнутые. Мне эта затея нравилась меньше. — Мишель мягко провел по подолу одного платья, затем снял его с плечиков и бросил на пустую кровать. — Я не мог ей объяснить, почему здесь опасно. Она никогда не верила мне. Но Диана чахла… День за днём я наблюдал, как она становилась всё несчастнее. Я был слишком эгоистичен, чтобы отпустить её. Всё время повторял, что нуждаюсь в ней. Поэтому согласился организовать пансионат. Я навлёк беду на всех нас…

— О какой опасности ты говоришь?

Мишель молча вытащил из шкафа ещё охапку платьев и бросил уже на пол. Я видела, как трудно ему было сдерживать слова в себе.

Я начинала злиться.

— Почему ты не даёшь помочь себе? Кто-то уготовил тебе могилу в твоём собственном доме. Разве ты не видишь, что не справляешься? Что ты скрываешь, Мишель?

— Как я могу доверять человеку, который приехал сюда, чтобы тайно найти следы какой-то аферистки? Человеку, который смотрит на меня, как на последнего ублюдка? Человеку, который вскоре соберёт свои вещи и исчезнет навсегда?! — Мишель в любой ситуации говорил неторопливо и равнодушно, поэтому от этого внезапного крика его голос быстро охрип.

— Так вот в чём дело? — тихо спросила я, сев на кровать.

Он быстро отвёл взгляд и сел на противоположный край, спиной ко мне.