«В Датском королевстве…»

Андерс. Об этом и речи быть не может.

Борген. И речи быть не может? А ты? Ты это стерпел, ты, сын хозяина Боргенсгора! Приходишь домой и ревешь, как мальчишка, которого выпороли!

Андерс. А что мне было делать, если вы оба не разрешаете? Если это совершенно безнадежно.

Борген. А что сказала Анне?

Андерс. Ей даже не позволили войти.

Борген. Нет, только послушайте! Петер-Портной, тоже мне кузнец Бергтор[61]! И почему, смею спросить? А ты даже не осмелился узнать, почему тебе нельзя на ней жениться?

Андерс. Потому что… потому что я не обращен.

Борген. Вот как. Поэтому, значит. Мы, из Боргенсгора, значит, недостаточно хороши для Петера-Портного. Мы слишком ничтожны, чтобы породниться с ним? Мы недостойны такой высокой чести. Черт подери! Мы, значит, язычники и мусульмане, тут, в Боргенсгоре. Черт побери, говорю! Нами, видите ли, можно в темноте детишек пугать. Так значит. Хотел бы я знать… хотел бы знать, посмел бы этот господин заявить такое мне! Гм, скажи мне, Андерс, у вас с Анне на самом деле все серьезно, вы с Анне хотите пожениться?

Андерс. Разве иначе я позволил бы себя выгнать?

Борген. Ну наконец, хоть какой-то ответ. И все равно это глупо. Значит, у вас все серьезно, Андерс?

Андерс. Да, а что толку?

Борген. Сын хозяина Боргенсгора не спрашивает, что толку? Не бывает безнадежного положения, если человек что-то твердо решил, и то, чего он хочет, — благое дело. Не бывает, понял? Миккель!

Миккель. Да, отец.

Борген. Запрягай гнедых в сани, а ты, Ингер, принеси мою куртку.

Андерс. Отец!

Борген. Положи в сани что-нибудь укрыть ноги и тоже одевайся.

Андерс. Ты самый замечательный отец на свете.

Борген. Напульсники — здесь. Насыпь побольше овса в торбы. Я ему… я ему, черт возьми… Какого дьявола, что он о себе вообразил? Шарф — спасибо! И рукавицы — спасибо. Ты ничего не забудешь, Ингер. Чистый носовой… — спасибо, ты догадываешься прежде, чем я успею сказать, девочка. Ты уже хорошо знаешь Миккеля Боргена. Да, Миккель! Возьмите и порубите солому, что под навесом, у лестницы. Дайте кобыле полведра чуть теплой воды, когда она поднимется. Пусть кто-нибудь посматривает за свиноматкой. И чтоб дома все было в порядке. Ну, с Богом! (Выходит.).

Ингер. И вы еще говорите, что время чудес прошло!

II

^{Дом Петера-Портного.}

^{В комнате с низким потолком сидят несколько мужчин и женщин.}

Петер (стоя у двери, произносит речь). Ибо мы, братья и сестры, искуплены Христом от власти Сатаны и ада. И мы — царственные священнослужители и святые люди, как написано в первом письме Петра. И мы не водимся с неверящими, с детьми суетного мира, ибо они должны жить каждый под своим виноградным кустом, под своим фиговым деревом, как сказано у пророка Михея. И к новому священнику мы не пойдем, друзья, ибо он неверящий человек, в грехе и сомнениях. В прошлое воскресенье он сказал, что не знает, было ли чудо с дочерью Иаира; но в притчах Соломоновых сказано: «Нет мудрости, и нет разума, и нет света вопреки Господу». И пусть все ученые мужи кричат, и вопят, и кривляются сколько угодно, но у Даниила есть словечко о том, как Бог послал своего ангела и запер пасти львам, чтобы они не причинили никому вреда. А мы, чада Божьи, омытые кровью Агнца, знаем, что Господь творит свои чудесные деяния среди нас и по сей день. Разве это не великое чудо, что ты, Метте Мария, можешь сидеть здесь, уверовав в вечное блаженство? Разве это не чудо, кровельщик Кристен, что Господь привел тебя к обращению и ты вручил Ему всю свою волю? Разве это не чудо, что я, заблудший и пропащий грешник, могу стоять здесь как благочестивый человек и свидетельствовать перед вами, братья и сестры, подумать только, что Господь мог сотворить нечто доброе из такого, как я. Разве это не прекрасно, разве не восхитительно, разве не благословенно? Слава и хвала такому Богу, друзья. Так помолимся во имя Иисуса: благодарим Тебя, милый Боже, благодарим за то, что Ты в милосердии своем смирился с тяжкими страданиями Твоего невинного сына, с его смертью на кресте ради нас, грешников. Милый Господи, благодарим Тебя за то, что Ты сквозь единственные узкие врата Обращения провел нас к спасению. Благодарим Тебя, о Господи, за то, что Ты благославляешь нас, остерегаешь от танцев, сквернословия и карточной игры и от всех поганых игрищ, как сказано у Исаи. Благодарим Тебя, наш Боже, за то, что Ты удостаиваешь нас подвергаться насмешкам и презрению во имя Твое, как подвергался им Ты сам, — это большая честь для нас. За то, что учишь нас печалиться о всех тех, кто движется к зияющей пропасти и к немыслимым мукам ада, коим никогда не будет конца. Веди же нас, милый Боже, из долины скорби здесь, внизу, к золотым престолам в небесах и поставь нас в белых одеяниях и с пальмовыми ветвями в руках пред ликом Твоим среди десятков тысяч признанных Агнцем, и тогда споем мы… Войдите!