В дебрях Центральной Азии

Буря продолжалась за полночь и только на рассвете начала стихать, а к восходу солнца ветер совсем затих и мы поспешно свернули лагерь, навьючили верблюдов и поехали вниз по ущелью Токты. Расстояние до её устья, по которому мы накануне ползли более часа, прошли теперь в 20 минут, так что пост находился на расстоянии менее двух вёрст от устья речки Токты. Тут мы могли видеть результаты работы Ибэ: снег, лежавший накануне во многих местах под защитой кустов и во впадинах, а также на склонах холмов Джавлаулы на восточной окраине ворот, совершенно исчез, а речка Токты, которая была покрыта льдом, вскрылась, и вода журчала между заберегами, в которых ещё сохранились остатки льда. Солнце поднялось над восточными горами, и стало теплее.

Мы повернули на юг вдоль западной окраины ворот и целый день шли вдоль неё. После полудня поднялся северный ветер и температура понизилась. Местность представляла мало интереса: справа тянулись небольшие округлённые высоты Джунгарского Алатау, покрытые только мелкой степной пожелтевшей растительностью; слева сначала ещё продолжались скалистые холмы Джавлаулы, а потом пошли плоские мягкие увалы восточной окраины ворот, такие же унылые, жёлтые, а за ними видны были более высокие скалистые горы промежутка между Кертау Барлыка и окраиной Майли. Широкое дно Долины ворот тянулось вдоль нашей дороги. Под вечер дорога разделилась: правая продолжала идти вдоль подножия Алатау, левая пошла наискось через долину. Лобсын свернул на последнюю и сказал мне:

— Казаки таможенного поста наказали идти по левой дороге. Они сказали — там найдёте вечером воду и корм для животных; это ключ Кок-Адыр, там есть деревья, кусты, чий, тростник.

Действительно, миновав впадину ворот, мы увидели небольшой оазис: группа тополей и кустов тамариска, заросли тростника вокруг ключа, вытекавшего у подножия холмов, снопы чия. Корма для животных было достаточно, и мы остановились на ночлег. За весь день не встретили ни одного человека, ворота были пустынны.

В сумерки я с ружьём обошёл окрестности в надежде на какую-нибудь добычу, так как запас мяса, взятый из Чугучака, кончился, а на посту у казаков самих его не было. Холмы вблизи нашей стоянки представляли выходы разных каменных пород, изъеденных нишами и впадинами, словно их грызли какие-то большие животные. Ниши на склонах были такой величины, что в них могла бы улечься крупная собака, но они не сливались друг с другом, как в холмах, которые мы видели в Джаире возле речки Ангырты.

Во время обхода этих холмов мне удалось подстрелить двух зайцев. Северный ветер продолжался и ночью, так что мы укрылись потеплее. Для животных Лобсын и Очир успели нарезать тростника и чия, пока я обходил холмы с ружьём, и мы не отпускали их на ночь.

Утром пошли дальше вдоль восточного подножия Долины ворот, представлявшего плоские холмы, на гребне которых кое-где выступали пласты грубых песчаников с галькой, тогда как другие холмы были заняты густыми зарослями тамариска. В промежутках между ними поверхность почвы часто представляла длинные плоские грядки, состоявшие сплошь из щебня величиной до лесного ореха. Эти грядки имели пологий южный склон и более крутой северный и, очевидно, были наметены силой Ибэ, который уносил с собой и песок, и щебень, который ему было уже не под силу поднимать в воздух, перекатывал и, отвеянный от всей мелочи, нагромождал такими грядами, которые по форме напоминали рябь, образующуюся на поверхности сыпучего песка при ветре, но имели до двух четвертей высоты и до 3–4 шагов в поперечнике. Можно было себе представить, с какой силой дул здесь Ибэ, создавая эти грядки отвеянного щебня на дне долины.

Часа через два мы вышли из этих холмов во впадину озера Эби-Нур; последнее было видно впереди, но ближе нетрудно было заметить старую береговую линию озера, на небольшой высоте над современным уровнем, в виде откоса из мелкого щебня, расчленённого ветрами на поперечные к долине грядки. Эта линия ясно свидетельствовала об усыхании озера. Самый же берег последнего поразил нас своими формами; он состоял из глыб льда, толщиной в целую четверть, набросанных друг на друга в полном беспорядке в лежачем, наклонном и стоячем положениях. Между ними ещё кое-где виден был снег, но глыбы большею частью были лишены его. Очевидно, это были в миниатюре торосы полярного льда, нагромождённые во время Ибэ, который сначала взломал лёд замёрзшего уже озера, а затем набросал его глыбы вдоль берегов.