В дельте Лены

Снова неудача – «Американский Балаган» – Ссора со старостой – Ловля рыбы – Охота на оленей и гусей.

После сердечных пожеланий доброго пути от жителей деревни и слёзных увещеваний миссис Чагра, мы отправились в путь – на вёслах и под парусом – во главе с лодками проводников. Вскоре мы встретили молодой лёд, плывущий плотными массами, ветер усилился так, что лодка стала почти неуправляемой. Наши лоцманы повернули, чтобы обогнуть мыс, и мы оказались прямо против ветра, что в нашем немощном состоянии было непростой проблемой. Лодка была загружена до предела и часто садилась на мель, несколько раз при сильном волнении мы едва не опрокинулись. Тут уже наши туземцы испугались надвигающегося льда и, видя, как быстро нам приходится вычерпывать воду и нашу неспособность продвигаться более вперёд, знаками показали нам поворачивать назад. Они уже покинули мелководье, вышли на фарватер и направились домой. Как бы я ни стремился добраться до Булуна, сейчас крайне важно было быть осторожным в своих действиях и не рисковать жизнями тех, кто был вверен моей заботе, ибо, если мы вмёрзнем в лёд между Зимовьелахом и Булуном, большинство из нас погибнет от холода и голода, так как только двое-трое в отряде могли ходить, и даже их трудоспособность была весьма сомнительной. Кроме того, путешествовать самостоятельно, без туземцев, как мы убедились, было почти невозможно.

Итак, мы повернули назад и меньше чем через час снова были в деревне. Жители вышли поприветствовать нас, и, когда мы, наконец, вскарабкались на крутой берег, а лодка была разгружена, туземцы стали убеждать меня вытащить её на сушу. Сначала я отказывался это делать, всё ещё надеясь добраться до Булуна на лодке и опасаясь, что из-за неосторожного обращения они могут повредить её, так как она и так была в плачевном состоянии, всё щелястая и расшатанная. Тем не менее, поняв из их объяснений и энергичных пантомимы, что они боялись, что лёд и ветер унесут её в море, я, в конце концов, согласился, и последующие события подтвердили правильность их совета. Мы с Личом и Лаутербахом, из-за нашей немощи, сидели на санях, а когда всё закончилось, нас всех отвели в хижину некоего Гаврилы Пасхина, охотника на оленей, – временно, пока для нас не приведут в порядок одну пустующую хижину, в которую мы вскоре и переехали. И как раз во время переезда в это новое жилище, я, к своему большому огорчению, обнаружил, что Николай Чагра забрал себе сумку, в которой были шестьдесят рыб для нашего путешествия. И теперь в плане продовольствия мы стали зависимы от щедрости местных жителей.

Наш балаган, хотя и прохладный и с дымящим камином, был в приличном состоянии. Я распределил места для людей как можно более равномерно и установил такие правила нашей жизни, которые казались мне необходимыми для их здоровья и удобства. Из семи двухместных коек пять были заняты двумя мужчинами каждая. Даненхауэр и я спали поодиночке на оставшихся двух. С добавлением Рыжего Чёрта отряд насчитывал теперь двенадцать человек. Я определил людей на две ежедневные вахты для заготовки дров и воды или льда, которых на острове было в изобилии. О том, чтобы Лич выполнял какие-либо обязанности, не могло быть и речи, и я также отстранил от работ Даненхауэра и Ньюкомба, поскольку они ничего или почти ничего не могли делать, кроме необходимых упражнений. На кухне работали люди, которые лучше всего могли ходить и носить дрова: стюард Чарли Тонг Синг исполнял эти обязанности в первую неделю, далее его сменили Мэнсон, Уилсон и другие. Я собрал команду и напомнил им об обстоятельствах, в которых мы оказались. Так как после долгого путешествия мы лишились почти всей одежды и теперь полностью зависели от туземцев и, поскольку мы, очевидно, останемся здесь на какое-то время, необходимость проявлять мудрость и вести себя мирно должны быть очевидны для всех. Также, после всех наших лишений, среди нас возникла опасность цинги и других болезней. Единственным способом бороться с этим было жить так, как мы жили на корабле – в добром и весёлом общении, в тепле и сухости, насколько это возможно, постоянно тренируясь, но не утомляя себя; а когда река замёрзнет, мы сразу же предпримем попытку связаться с Булуном.