В день пятый

— Когда была выловлена первая латимерия, ученые назвали ее недостающим звеном, живым доказательством эволюционного шага, когда рыбы выползли на сушу, — объяснил Паркс. — Это предположение основывалось исключительно на больших сочлененных плавниках, которые могли выполнять роль ног. Когда ученым удалось увидеть латимерию живой в воде, они обнаружили, что плавники движутся диагональными парами, левый передний одновременно с правым задним, как при ходьбе. Но только латимерия не ходила, и плавники в конце концов оказались просто самими собой. Латимерия является эволюционным тупиком, а не шагом к наземным животным.

— Значит, она не моя прапрабабушка, — сухо заметил Джим.

— Нет, — подтвердил Паркс. — Но вот это или что-то очень похожее и есть ваш далекий предок, — сказал он, пододвигая священнику газетную вырезку. — Судя по всему, этой рыбине удалось дожить до Средневековья. Пусть в совсем небольшом количестве, изолированной популяцией, в очень специфической среде. Они жили в темных подводных пещерах, как правило образовавшихся в результате вулканической активности, невероятно уединенных, но сообщающихся с сушей через мелководье, что позволяло этим животным совершать редкие вылазки на берег. Латимерии обитают на солидных глубинах. От ста до трехсот метров и больше. Так глубоко, что это существо, поднятое на поверхность, остается живым всего несколько минут. Tiktaalik roseae, по всей видимости, жил в неглубоких лужах, переползая между ними по суше. Наш же парень, полагаю, занимает место где-то посередине.

— Я не верю ни одному слову, — заявил Джим. — Все это полный бред.

— De profundis, — задумчиво пробормотал Томас. — Помнишь открытку, которую тебе прислал Эд? Вдруг это была не шутка про отчаяние, захлестнувшее его в этом экзотическом месте, а намек на то, что ему удалось обнаружить?

— Что ты хочешь сказать? — встрепенулся Горнэлл.

— Из глубин, — сказал Томас. — Не отчаяния, а морских.

— Гениально, — заметил Паркс.

— Я так не считаю, — упрямо стоял на своем Джим.

— Вы думаете, мой брат погиб вот из-за этого? — медленно, раздельно произнес Томас, и все четверо, в том числе даже Паркс, посмотрели на него, а потом застыли неподвижно, настороженные, напряженные. — Разумеется, если его действительно нет в живых.

После этих слов Куми мельком взглянула на него, но остальные были поглощены этим вопросом.

— Да, — наконец коротко ответил Паркс.

— Почему?

— Корень всего зла, — презрительно бросил Паркс. — Деньги.

Глава 86

— Почему? — повторил Томас.

Замечание Паркса о том, что Эд погиб из-за денег, обострило его притупленные пивом чувства.

— Кому какое дело до рыбины, на которую никто не обращал никакого внимания тысячи лет?

— Знаешь, что произошло, когда у берегов Коморских островов была выловлена первая латимерия? — спросил Паркс. — Эта новость разнеслась мощной ударной волной по всему научному сообществу. Все музеи захотели получить чучело, аквариумы — живую особь. Кто знает, сколько латимерий погибло, пока их пытались вытащить на поверхность живыми? Островитяне, раньше зарабатывавшие гроши, вдруг стали загребать тысячи долларов. Это был лишь законный интерес. Беспринципные китайцы готовы платить миллионы за спинной мозг латимерии. Одному богу известно, с какого хрена они так решили, но спинномозговая жидкость ископаемой рыбы должна цениться выше, чем истолченный в порошок рог носорога, верно? От чего она только не излечит! Нарушение эрекции? Болезнь Альцгеймера? Рак? Это же волшебная панацея.

— Предположим, все это правда, — сказал Томас, отметая все эти рассуждения как не имеющие отношения к делу. — Почему ты сейчас разговариваешь с нами? Что тебе нужно?

— Что мне нужно? — переспросил Паркс. — Союзники.

— Наверное, ты шутишь! — презрительно фыркнул Томас.

— Почему ты хочешь заключить союз с нами, если тебе и так известно все, что знаем мы, и даже больше? — удивилась Куми.

Найт вздрогнул, услышав ее «с нами». Значит, пока что она еще никуда не уходит. Поймав себя на том, что расслабился, Томас удивился, в каком же напряжении находилось до этого его тело.

— Мне необходимо выяснить, где погиб твой брат, — сказал Паркс. — У меня есть судно, причем большое, благодаря любезности аквариума Кобе, на который я работаю. В настоящее время оно стоит на якоре у берега в районе Сидзуоки. Помоги мне определить, где погиб Эд, и сможешь отправиться вместе со мной. А если тебе так больше нравится, я поставлю ящик пива.

— Через все это мы уже проходили, — напомнил Томас, пропуская мимо ушей последнее замечание. — Если ты не забыл свою попытку сварить меня живьем, то должен помнить, как я сказал тебе в недвусмысленных выражениях, что Эд погиб где-то на Филиппинах. Это все, что мне известно.

— Если так, то нам нужно разузнать больше, — сказал Паркс, помахал меню, подозвал официантку и на уверенном японском заказал порцию суши.

Официантка извинилась за скудный выбор, сославшись на общенациональный дефицит этого блюда. Паркс заказал рыбный салат.

Томас смотрел на него, а потом заявил: