В деревне

— А девятая пятница. Старики еще наши дали зарокъ въ девятую пятницу посл Пасхи не работать. Разв завтра. Сегодня у насъ и Пелагея въ обрзку не пошла.

— Ну, это что за праздникъ! А намъ безъ работницы сегодня нельзя. Мы вовсе безъ прислуги, проговорилъ Клянчинъ. — Или сегодня, или будемъ другую искать.

— Конечно же, тутъ праздника нтъ.

— Зарокъ. Боюсь, какъ бы пятница-матушка не прогнвалась.

— Не прогнвается, улыбнулся Клянчинъ.

— Да вдь по-господски хоть въ Пасху работать — вотъ какое у нихъ разсужденіе, а за грхи-то наши намъ отвчать, а не имъ.

— Богъ труды любитъ.

— Вы это, баринъ, оставьте. Насъ не сговоришь. У васъ свое, у насъ свое… серьезно замтилъ мужикъ.

— Да вдь мы ее сегодня ни въ какую такую особенную работу не пошлемъ, а такъ по дому… Вотъ самоваръ намъ поставить, плиту къ ужину растопить. Эту-то работу, я думаю, она у васъ сегодня и дома будетъ длать.

— Разв ужъ что неволить не будете. А то вдь господа сейчасъ: «мой полы».

— Не будемъ сегодня мыть полы.

— А поденная плата сегодня за полдня будетъ считаться, или за цлый день?

— Да пожалуй, хоть и за цлый день.

— Ну, ладно, пришлю. А только коли ежели что — грхъ на вашей душ, сказалъ мужикъ и слъ. — Надо торговаться, прибавилъ онъ. — Какъ ваша цна?

— Я не знаю, по чемъ у васъ здсь поденщина?

— Да и мы не знаемъ. Мы этимъ дломъ не занимаемся. Дочерей въ услуженіе не отдавали. И такъ-то ужъ, думаю, не стали бы сосди смяться… Харчи ваши?

— Разумется, мои харчи.

— По чемъ у тебя, Савелій Прокофьичъ, бабы огородъ полютъ? обратился мужикъ къ лавочнику.

— Да на прошедшей недл по три гривенника въ день пололи.

— Ну, это дешево. Это дальнія бабы могутъ, а намъ не сподручно.

— Такъ сколько же ты хочешь?

— Да вы надолго ли берете-то?

Мужикъ очевидно боялся ошибиться цной.

— Ну, четыре-пять дней поденно продержимъ. А можетъ она намъ вполн замнить прислугу, да понравится ей и захочетъ она остаться, тогда жалованье помсячно.

— А сколько жалованья помсячно положете?

— Да вдь нужно сначала видть, годится ли твоя дочь для постоянной прислуги. Покуда давай рядиться поденно.

Мужикъ все еще колебался. Онъ сначала взглянулъ на лавочника, потомъ на Клянчина и спросилъ:

— По рублю не дадите?

— Что ты, что ты! Да вдь эту цну плотникъ получаетъ, а плотникъ спеціалистъ.

— Плотники — они ужъ на то пошли, а мы дло другое. Чай и сахаръ вашъ будетъ?

— Все, все наше, все готовое.

— Ну, три четвертака.

— Да невозможно же вдь это. У насъ въ Петербург поденщицы на стирку по пятидесяти копекъ.

— То въ Петербург. Тамъ ужъ она не у одного, такъ у другого, господъ много, а здсь дачники. Съ кого же и взять, какъ не съ дачника? Дачниковъ-то мы зиму ждемъ. Пелагея въ обрзку ходитъ на заводъ и задльно работаетъ, такъ и то разстарается, такъ три-то четвертака всегда домой принесетъ.

— Да вдь на своихъ харчахъ, замтилъ лавочникъ. — И наконецъ, тамъ одинъ день три четвертака, а другой день и три гривенника. Да и работа при обрзк тяжелая. А здсь по домашеству.

— Ну, шестьдесятъ пять. Тридцать копекъ ей, а тридцать пять мн, проговорилъ мужикъ.

— За что же теб-то?

— А за то, что изъ дома отпустилъ. Я отецъ, я воленъ въ ей. Такъ шестьдесятъ пять копекъ.

— Странно… покачалъ головой Клянчинъ. — Въ деревн, и вдругъ хочешь дороже городскихъ цнъ.

— Такъ вдь вы для чего же нибудь къ намъ въ деревню похали — вотъ мы и пользуемся. Ну, ладно, пятачокъ спущу. За шесть гривенъ берите.

— Да ужъ полтинникъ, что ли…

— Зачмъ баловать? Дачники-то сюда къ намъ только на три мсяца назжаютъ. У насъ на облаву охотники двокъ берутъ, полдня работы, такъ и то тридцать копекъ. Вы ужъ не скупитесь. Вдь въ девятую пятницу двку на работу отпускаю, грхъ на душу беру.

— Хорошо, но ты длаешь то, что я потороплюсь хать въ Петербургъ и поскорй оттуда себ прислугу привезу.

— Это ваша воля. Такъ ежели согласны — пожалуйте задатокъ!

— За что? Нужно, чтобы твоя дочь сначала пришла къ намъ и поработала.

— Не обманемъ. Сейчасъ вотъ схожу домой и пришлю ее. А только все же надо на спрыски-то. Безъ спрысокъ нельзя, коли дло сдлали.

— Приведешь дочь — рюмку водки поднесу. Водка у меня есть, отвчалъ Клянчинъ.

— То особь статья, улыбнулся мужикъ. — А вы вотъ сейчасъ пошлите къ Савелью Прокофьичу за сороковкой. Честь честью.

— Не желаю. Хочешь, такъ приводи дочь такъ и у меня ужъ рюмку водки получишь.

— Ну, пивка бутылочку. Что вамъ стоитъ за пивкомъ-то послать! Гривенникъ деньги не велики. Съ вами бы и выпили. Что вамъ стоитъ сосда-то потшить! Вдь сосди теперь.

— Вотъ теб гривенникъ, по дорог зайди и выпей, а потомъ скорй приводи ко мн дочь.

Клянчинъ сунулъ мужику монету. Мужикъ поднялся съ мста.

— Такъ по шести гривенъ въ день? спросилъ онъ Клянчина.

— Да, да, да…

— Ладно, сейчасъ приведу. До свиданія.

— Ты ужъ въ заведеніи-то долго не засиживайся, а веди дочь къ барину скорй! крикнулъ ему вслдъ лавочникъ.

— Зачмъ засиживаться! Я живо… отвчалъ мужикъ и побжалъ, шлепая опорками.

IX